в речку, Аполлону исхитрился удрать, бросив на наш произвол сестру и тетку, а Гера с Артемидой были выловлены из речки, отлевитированы на берег, где и предстали перед нашими строгими очами. Там дело в свои руки взяла Афина, и вынесла обеим строгий, но справедливый приговор.
– Так-так, Сергей Сергеевич, – проговорил божественный старец, – а вот с этого момента, пожалуйста, поподробнее. Когда в дело замешана Афина, то можно ожидать чего угодно. Она, конечно, умна, я против этого совсем не возражаю, но ум у нее какой-то особенно парадоксальный, и мне очень сложно понять, чем она руководствуется, когда принимает то или иное решение. Уже одно то не лезет ни в какие ворота, что она передала тебе освободившуюся энергооболочку моего сына Ареса, сделав таким образом равным нам, а может быть, кое в чем даже и сильнее, потому что твои собственные особые способности тоже никуда не делись. И вообще – терпи, казак, атаманом будешь. Такова уж наша с тобой доля доминирующих в стае самцов. Каждая самка пытается вступить с нами в связь, желая повысить свой статус и родить от нас ребенка. Ты, конечно, можешь попытаться ограничить себя в жизни только одной женщиной, но тогда тебе будет трудно, очень трудно, потому что неудовлетворенный спрос рождает такую бурю страстей, о которой тебе лучше не знать.
– Какие такие особые способности, Зевсий Кронович? – спросил я. – Нет у меня ничего такого, и никогда не было.
– Как это нет и не было, – удивился тот, – или ты думаешь, что человек твоей профессии и наклонностей так долго мог оставаться живым, и даже ни разу серьезно не раненым, при том, чтобы он фактически не вылезал из самых серьезных передряг? Даже попадание в этот мир, любого другого убившее бы раз и навсегда, на тебе отразилось только самым благоприятным образом.
– Только не надо мне льстить, – ответил я, – не чувствую я себя круче яиц и выше звезд, и все тут. Кажется, что я такой же, как был всегда, только обогатившийся новым опытом.
– А ты и не можешь этого почувствовать, – наклонившись ко мне, тихо произнес Зевсий, – как старший товарищ, могу тебе сказать, что ты настолько сжился со своими особыми способностями, что они стали для тебя совершенно незаметными. Скажу честно – о лучшем боге войны, чем ты, мы не могли даже и мечтать, но ты можешь быть только богом справедливой, оборонительной войны – поскольку по своей натуре ты защитник, а не агрессор. К сожалению, эта должность уже занята Афиной – так что, сам понимаешь, придется тебе поискать работу где-нибудь в другом месте.
– И поищу, – в ответ усмехнулся я, – такие, как я, в любом мире и при любом правителе без дела сидеть не будут. Но служить я буду только России, в каком бы мире та ни находилась, потому что именно ей я и присягал, а такие, как я, присягу дважды не дают. Так что если ты, Зевсий Кронович, всерьез думаешь, что интриги Афины, пытающейся усадить меня на твое место, имели хоть какой-то успех, то жестоко ошибаешься. Я лишней минуты не останусь в вашем злосчастном нижнем мире, и покину его при первой же представившейся возможности.
– Так-так, – задумчиво произнес мой собеседник, – все значительно лучше, чем я подозревал, и интриги Афины действительно не оказали на тебя большого влияния. Хотя в последнее время я действительно начал очень сильно уставать от этой суеты, и думал о том, как бы поаккуратнее отойти от дел… Кстати, Сергий, ты помнишь, как кончил мой отец?
– Ага, – ответил я, – помню, и даже очень хорошо. Ты восстал против него, победил, оскопил и заточил в Тартар. Хотя я тебя не осуждаю, потому что папаня твой был еще тот кадр. Это надо же было додуматься – глотать собственных детей…
– Вот-вот, – кивнул Зевсий, – друг Сергий, именно так оно и было. Теперь ты понимаешь, почему я всю жизнь опасался заговоров со стороны моих детей и прочих родственников, вреде Геры. И хоть я не был таким тираном, как мой отец, но власть – это такой сладкий наркотик, что ради нее тот же Аполлонус и Гера были готовы на любые преступления. И ведь самое главное – не просто взять власть, но еще свалить все свои проблемы на предшественника, а чтобы тот не возражал, то в процессе переворота его требуется немного изничтожить. Нет, быть главой правящей семьи – это не такое простое занятие, как кажется со стороны. Я мог чувствовать себя более-менее спокойно только до тех пор, пока на моей стороне была Афина и все остальные мои родственники, не вошедшие в комплоты Геры, и, самое главное, Аполлонуса. Но теперь это уже не совсем так, точнее, совсем не так. Афина начала собственную игру, и я предполагал, что главным ее козырем являешься именно ты. И я очень рад, что ошибся – что, конечно, не отменяет для меня необходимости обеспечить собственную безопасность
– Цена может оказаться слишком высокой, – усмехнулся я. – Тебя, Зевсий Кронович, держат на прицеле сразу с трех точек, и если Аполлонус, Артемида и Гера застали нас несколько врасплох, то твое появление после их оглушительного провала было предсказано, а мизансцена к нему заранее подготовлена. Вон, видишь, сидят отец Александр и мальчик, которого мы зовем Димой Колдуном. Очень талантливый, кстати, мальчик, и очень вежливый, и добрый. Мухи не обидит, потому что для этого у него есть большие дяди вроде нас, а он всего лишь прихватит эту муху заклинанием паутины, которое сейчас так и вертится у него на языке, и это заклинание предназначено именно для тебя, Зевсий Кронович. Что касается отца Александра, то даже я не смогу тебе сказать, кто он сейчас – скромный священник русской православной церкви со специализацией инквизитора, или аватар самого Творца, для которого ты, со всеми своими прибабахами, не более чем амеба под микроскопом. Ты понимаешь, что с тобой будет, если он решит, что ты стал помехой его грандиозным планам? Если этих двоих будет тебе недостаточно, то чуть в стороне сидит сержант Кобра, она же Ника, она же полностью инициированный маг огня, которую некоторые ваши амазонки почему-то называют Темной Звездой. Кстати, расскажешь потом, что это значит. Если тебя не уделают эти трое, то на сладкое у нас есть три оборонительные турели штурмоносца, две из которых держат тебя сейчас на прицеле. В режиме одиночного огня они чрезвычайно точны, и единственное, что мне грозит – это оказаться забрызганным оставшимися от тебя кровавыми соплями. Ты даже не успеешь начать вытягивать наружу ту молнию, которую сейчас прячешь за пазухой, как от твоего тела останутся только мелкие кровавые дребезги и немного сухого горячего пепла. Так