чуть, что ни одна нам так и не попалась.
– Единственным, кто на нашем острове разукрашивал свою кожу рисунками, был мой сын. Его страшно обожгло пламя феникса, а потому он прятал следы того огня под краской. – Чуть оживился обрубок, который лишь пару часов назад был властным самураем, но теперь представлял из себя лишь жалкую пародию на себя прежнего. – Как он умер?!
– Эм…Ну, судя по тому в какой позе находилось тело – быстро. Думаю, ваш сын даже не успел почувствовать боль и испугаться, не говоря уж о том, чтобы чего-нибудь понять. – Олег решил всей правды искалеченному старику не рассказывать. Он итак был удивлен тем, что тот до сих пор еще держится. Впрочем, чего только не сделаешь назло судьбе? Самурай и разговаривал то с русскими наверняка исключительно потому, что те победили англичан, разрушивших его жизнь.
– Не самая доблестная смерть, но и позорной или глупой её никто не назовет, ведь от рук коварных убийц погибли многие легендарные герои, не говоря уж о простых смертных… – Олег затруднялся сказать, какими путями сейчас бродили мысли в голове изувеченного самурая. – Русский, сколько еще человек выжило кроме меня и того щенка, с которым сейчас сюсюкается твоя волчица?
– Щенка? Он тоже оборотень? – Удивленно взглянул Олег на младенца, который устал кричать и теперь тихонько хныкал. Аура его была вполне человеческой и на ту, которая есть у перевертышей, ну ни капли не походила. С другой стороны, сородичей Доброславы настолько юного возраста чародей раньше и не видел. Может, все отличия от стандартной человеческой анатомии и физиологии у них позже появляются?
– Сын собаки, отродье солдатской шлюхи, отцом которого мог оказаться любой из моих бойцов или даже простой рыбак. Других детей подобного возраста на острове не было. – Похоже, про такую вещь как деликатность старый самурай если и знал, то успешно забыл после пережитой им трагедии. – Меня не убили, поскольку хотели выпытать те тайны, которыми я владею. Его…Ну, наверное чтобы выгодно продать. Но ведь должны быть и еще выжившие. Кто они и сколько их?
– Увы, тут тебя порадовать нечем. Из числа коренного населения острова Торпо на настоящий момент уцелело всего семеро, включая вас двоих. И то, оставшиеся пятеро мужчин выжившими могут считаться весьма условно, так как примененная англичанами магия сказалась на их здоровье не лучшим образом. У бедняг столько микроповреждений в мозгу, что каждый из них превратился в овощ. Я вообще не понимаю, почему они еще дышат в таком состоянии. – По мнению Олега пленных могло быть и больше, но бойцы вольного отряда не слишком стремились взять живьем тех, кто представлял для них угрозу. А японцы, у которых кровь сочилась из глаз и рта, пытались драться до тех пор, пока могли. Их сообразительность и координация серьезно пострадали в результате вражеского воздействия, но взамен появилось наплевательское отношение к боли и полностью атрофировалось чувство самосохранения. Даже удивительно, что хоть кого-то из них получилось взять в плен. Видимо повреждения полученные организмами этих людей оказались слишком сильны, чтобы те продолжали оставаться в сознании. Но в то же время являлись недостаточно серьезными, чтобы быстро убить. – Тех женщин, которых не стали приносить в жертву, просто закололи. С детьми поступили точно также. Думаю, единственного выжившего не пощадили специально, а элементарно пропустили, поскольку он спал и не привлекал к себе внимания.
– Хорошо, значит на мне не лежит ответственность за их судьбы. Хоть они и были в большинстве своем презренными черноногими, но долг есть долг. А раз все погибли, то и я имею право уйти с честью. – То, что осталось от тела старого самурая, как-то расслабилось. – Русский, поможешь умереть достойно? Воткни в пол какой-нибудь нож, я на него упаду животом, а потом пусть кто-нибудь срубит мне голову. Если поклянешься именем Аматерасу, то я расскажу тебе, как найти то место на дне моря близ острова, где мы с сыном спрятали несколько тысяч золотых и серебряных монет.
– Заманчивое предложение, но как врач должен предупредить, что твои раны можно излечить. Правда, понадобится время, но ничего принципиально невозможного в восстановлении конечностей и глаз нет даже для меня, а я не самый сильный и опытный в мире целитель. – Олег где-то может и понимал чувства человека, потерявшего все и превратившегося в калеку, однако потворствовать самоубийству все равно не хотел. Даже за деньги. – Конечно, придется какое-то время потерпеть, но ведь плен не вечен. Из него можно вернуться и создать новую семью или найти этого лорда Грея и поспрашивать насчет наличия у него дочерей…
– Мое тело слишком старо, чтобы можно было надеяться на долгую жизнь или имело смысл снова жениться. К тому же раз ты русский и находишься здесь, то служишь жрецу ушедших владык и пламени. – Боевой маг третьего ранга далеко не сразу сообразил, что японец говорит о Савве. – Я не из его кровников, но однажды служил им лет шесть или семь. Мне лучше умереть здесь. И в тайнике, о котором я говорю, много монет. Вряд ли ты сможешь поднять их все сразу.
– Я помогу. – Хмыкнула прекратившаяся возиться с наконец-то успокоившимся ребенком Доброслава, а потом тонкой водной плетью подтянула к себе парочку бесхозных клинков, которые валялись рядом с телами своих бывших владельцев. – Предсмертное письмо составлять будешь, старик? Если там действительно хорошая сумма, то я не поленюсь отправить его в Японию международной почтой.
– Последний дорогой для меня человек умер сегодня. – Сплюнул старый самурай, пытаясь самостоятельно принять относительно вертикальное положение. Однако, у него это никак не получалось, сколько бы твердо решивший уйти из жизни мужчина не старался. Олег немного поколебался, но в итоге все же решил не мешать ни ему, ни Доброславе. Перебьется древний волхв без лишней жертвы. Пусть сам кого-нибудь для заклания на алтаре добывает, если ему так сильно нужно. И потом, часть денег найденных на дне моря можно будет оставить младенцу, которого придется пристраивать либо в какую-нибудь семью, либо в сиротский приют. Пусть когда вырастет думает о том, что его родители были достойными людьми, любящими свое дитя и
