— Простите мою наглость, госпожа, но я бы хотел задать вам несколько вопросов.
— Хорошо, — она обернулась к нему.
— Вы будете предельно честны со мной? — спросил адмирал.
— Я не могу врать вам хотя бы потому, что мой народ не знает, что такое ложь.
— Хорошо, тогда я не буду юлить и тратить ваше драгоценное время. Скажите мне, что будет, когда мы доставим ключ в древнее кольцо?
— Произойдет то, что должно было произойти — мир станет единым, адмирал.
— Он вернётся в дораскольное состояние, не так ли?
— Нет, конечно. Много кусков было утеряно. Это в любом случае будет новый мир.
— Хорошо. А вы понимаете, что это единение приведёт к многомиллиардным смертям?
— Конечно, адмирал.
— Но вам нет никакого дела до всех этих людей, живущих в нижних кольцах, не так ли?
— Совершенно верно. Их век короток, какая разница, когда они умрут, сегодня или завтра. Вы все равно сможете быстро восстановить свою популяцию в новом мире. Через тысячу лет никто и не вспомнит, что Гелион был когда-то разбитым на части. У вас очень короткая память, а переписать вашу историю совсем несложно.
— Вы чудовища, — только и смог выдохнуть Дэн, приходя в холодную ярость.
— Нет, адмирал. Мы высшие создания. Чудовища здесь только вы. Это вы начали войну с даймонами, вы разрушили наш Гелион и теперь именно вы хотите снова собрать его. Наши собратья с Фарруна опечалены вашими поступками, поэтому они скорбят в полном одиночестве.
— А что делаете вы? Воскрешаете «Мантикор»? Чтобы помочь своим собратьям немного развеяться, да?
— Вы сильно расстроены, адмирал, — спокойно ответила Алари, — сейчас со мной говорят ваши эмоции. А это неправильно. Вам лучше успокоиться и прийти попозже. В данный момент, я не имею никакого желания продолжать наш разговор.
— Спасибо, госпожа Алари, но больше разговоров не будет. Я и так услышал все, что хотел.
— Прощайте, — коротко ответила волшебница и как ни в чем не бывало вернулась к своим рыбкам.
Взбешённый адмирал отправился к себе в каюту. Пока все сходилось. Первым его желанием было немедленно покарать волшебницу, но он понимал, что это только навлечёт на него беду. Нужно было проявить терпение. Поднять документацию по постройке корабля, проверить все изменения и если все окажется так, как говорила Вика, то Император сильно пожалеет, что обманул его. Почему-то внутренне Дэн уже знал это.
Тая сидела в вонючей камере, где кроме грязного тряпья и большой сливной дырки больше ничего и не было. Откуда-то сверху капал антифриз. Пираты вынули нож из её руки и обработали рану, перевязали достаточно грамотно. Очевидно, подобные ранения они лечат чуть ли не ежедневно. Прутья решётки были толстые и хорошо закреплены. Девушка попыталась их потрясти, но все было тщетно. Как сбежать из этой тюрьмы, она не знала. Холодный страх медленно окутывал её словно ледяным одеялом. Больше всего она боялась почему-то даже не за себя, а за Зика и Вику. Что было с ними, она не знала.
Вику принесли в большую каюту красотки Энн и подвесили на крюк, крепко прибитый к подволоку. Руки были связаны крепкой верёвкой. Рана девушки ещё ныла, но она не была серьёзной. Её также обработали и забинтовали. Укол шпаги не задел жизненно важных органов. Дверь каюты открылась и вошла Энн.
— А вот и мой подарочек, — сказала она, снимая шляпу и бросая ее на кресло, — тебе удобно? Ничего не болит?
В ответ Вика промолчала.
— Будешь играть со мной в молчанку, да? — Энн сняла с себя кобуру и перевязь с ножами. Отцепила ножны со шпагой и положила на стол. Рядом она пристроила золотой клинок Вики.
— Знаешь, у меня сейчас очень странное ощущение от нашей встречи, — начала пиратка, садясь на небольшой стульчик, напротив Вики. Она достала трубку, набила её крепким табаком и закурила.
— Я очень часто представляла себе нашу встречу. Я могла часами мысленно сражаться с тобой и побеждать. Я очень долго хотела тебя убить. Все эти годы. Все эти сраные годы я жила ради этого момента. И что теперь? Вот она ты. Висишь беззащитная в моей каюте, как провинившийся юнга. Я могу убить тебя в любой момент. Даже прямо сейчас, просто взять и пристрелить тебя, как бешеную дрянь. Ты не боишься меня? Отвечай.
Вика только улыбнулась краями губ.
— Конечно, не боишься. Ты же золотой, мать его так, клинок. Ты ничего не боишься. Твоя собственная жизнь для тебя ничего не значит. Как я могла это забыть? — Энн выпустила дым жирными колечками, — если я убью тебя быстро и сейчас, то, о чем я буду мечтать всю оставшуюся жизнь? А? Я потеряю смысл жизни последних лет. Ты даже себе представить не можешь, как это ужасно! Именно поэтому я буду растягивать удовольствие. Я хочу, чтобы ты жила как можно дольше, но испытывала страдания каждый день. Как насчёт хорошего кнута? Да, точно, начнём с кнута. Пока с простого кожаного, а потом дойдём и до цепей, и до палок с крючьями, которые вырывают огромные куски мяса!
— Ты сумасшедшая, — тихо сказала Вика, — раз страдания другого человека доставляют тебе удовольствие.
