Букач мгновенно выскочила из дупла и засеменила ко мне по мерзлой земле. Без прыжков, с опущенным взором своих черно-багровых глазок, к которым я уже успел привыкнуть.
– Что с тобой, крошка? Давно ждешь?
– Да, о Великий.
– Тэк-с. Что у нас со временем… Ойййёо!.. Ох, ни фига себе! Сегодня… Бредишь, трубка? Букач, а Букач? Сейчас что, реально осень? Букач, что, столько времени прошло???
– Да, о Великий!
Трубка, сверившись с Интернетом, показала, что вокруг меня идет своим земным чередом раннее ноябрьское утро! Ноябрьское, блин! Не июль сейчас, и даже не август, а ноябрь! А я за все это время даже в туалет ни разу не сходил… и не захотел. Впрочем… Понятно, почему он такой грязный, этот кейс. Пространство, окружившее меня и кусочек Ленты, согласно пожеланию моему, пусть и не высказанному вслух, отгородилось от людей, от животных и птиц, от насекомых и нечисти, но время и погода остались вне этого запрета. Ну и Букач, само собой, как сопровождающий меня элемент свиты. Мне наверное, положена свита… Трубка закурлыкала и выстрелила в меня целым ворохом сообщений, общим числом четырнадцать (очень уж негусто, за четыре-то месяца!): три – голимый спам, остальное от шести разных адресатов, причем, от Ленчика две смс-ки, от Владимира две, а от Кати целых четыре… где я, скучает, обиделась, опять скучает… Поскучала и перестала, это нормально. А, вот почему было сообщений мало! Деньги на трубке кончились, у меня же трафик интернетный. А почему сейчас трафик? Ужели и Сеть покорна воле моей? Нет, тороплюсь в выводах: просто я пожелал, чтобы счет пополнился… О, опять курлыки. Стереть, мне уже неинтересны сообщения из прошлого. Кейс, невидимый и неосязаемый для всех, кроме нас с Букач, тоже оказался в пределах досягаемости пыли и дождя. А на меня и на ленту – ни капли, ни соринки, что характерно! Букач, небось, проголодалась…
– Букач, есть хочешь?
– Как прикажешь, о Великий!
– Да что ты вся как примороженная?.. Погоди минутку, я быстро…
Что у нас в кейсе? Дэви изъять, осторожненько… вот так… остальное в эту… в Стару.
– Жри. – Я прикрыл кейс, не защелкивая, и плашмя бросил на Ленту. Ноль, никаких от нее шевелений. Это еще что? Если мы разные, сволочь синяя, это еще не значит, что можно игнорировать мои слова, пожелания и подарки. – Жри, Я сказал!..
Притворяется глухой. Меня это злит. Или, как любит говорить моя Букач, я гневаюсь.
Я жестом отогнал Букач подальше, шагов на пять, она все поняла мгновенно и правильно: ускакала на указанную дистанцию и остановилась. Да что она все дрожит и ежится?..
– Так, ну-ка, приподнимем жопку над землей… пошла-пошла-пошла…
Было весьма трудно выкорчевать и вознести над уровнем почвы даже небольшой участок Ленты, пришлось напрячь все свои ментальные мускулы (в человеческой части моего тела тоже все мышцы напряглись, словно помогая волшбе и колдовству) и вслух проорать пожелание!.. По-моему, я даже матюгнулся в сердцах… да ладно, все равно никто не слышит, Букач не в счет…
Лента нехотя послушалась и выпятила над темной асфальтовой полоской небольшой гладкий горбик, словно синяя коряга выставила позвоночник из под жухлой травы. Я подошел вплотную и пнул изо всех сил, пыром! Ноге, обутой в мягкие кеды, не стало больно от удара, и сама обувь, защищенная мощью моей, легко перенесла это испытание, оба кеда выдержали одинаково – и левый, и правый, хотя мне показалось через некоторое время, что легкий дымок от них все-таки пошел! Думаю, если бы на месте Ленты лежал каменный змей Кецалькоатль, то он превратился бы под моими пинками в груду щебенки, уж очень азартно и сильно я ее футболил!.. А она больше не делала попыток меня пожрать, только содрогалась молча… Рядом тяжко валялся трехметровый спиленный пень толщиною в два обхвата (я на него еще в июне удивлялся) и я, сугубо для проверки своих проклюнувшихся талантов, отвлекся на него буквально для пары пинков… просто, чтобы сравнить… Удалось сделать только один: бревно лопнуло прямо на лету и осыпалось сугробами тонкой щепы метрах в десяти от точки удара… Очччень хорошо! Я вернулся к Ленте, дабы слегка освежить ей впечатления: три пинка с правой и три с левой!
– Жри.
Послушалась: лежал кейс на Ленте – ффык! – и исчез без огня и пепла.
Лента вряд ли умеет хитрить, но я на всякий случай проверил, потянулся по сторонам своими новыми ощущалищами… В пределах Елагина острова кейса точно, что нет… Значит, и нигде больше нет, и хорошо. На ком бы еще попробовать свои…
– Букач!
– Я здесь, о Великий! Пощади!
– Начинается… За что я тебя должен щадить или карать, можешь внятно растолковать? Если не хочешь, чтобы я окончательно для тебя разгневался, будь так любезна, рожа лупоглазая, объясни мне, почему ты постоянно просишь меня пощадить!? Разве я тебя обижал?
– Нет, о Великий, ты так добр!
– Ну, так, тогда в чем дело? Вот что. Я… последний… раз… тебя спрашиваю: за что ты просишь пощады так часто?
