– Попались!
Алекс еле сдержался, чтобы врезать кому-нибудь прикладом по спине. Следом подскочили остальные станичники. В рыбацком рванье, без пышной свиты, цинские чиновники превратились в стариков, не вызывающих ничего, кроме жалости.
– С этими что делать?
Урядник указал на рыбаков.
– Пусть пока здесь посидят. Карта где?
– Сейчас принесут, – ответил Меремеев.
– Давай сюда толмача. Да, и мечи у них заберите.
Привели молодого цинца. Люньюшань сказал ему что-то явно нелицеприятное, толмач смутился. Алекс осторожно вскрыл тубус, достал карту. К его радости, вода едва успела проникнуть внутрь и карта почти не пострадала. Жаль протоколы к ней еще не успели составить, тогда Лемкову точно не отвертеться. Теперь предстояло задать господину послу несколько неприятных вопросов и добиться на них правдивых ответов.
– Скажи господину Люньюшаню и его помощнику, они могут присесть, разговор будет долгим.
Выслушав толмача, посол кивнул и опустился прямо на землю. Он старался сохранять достоинство, но в таком антураже это получалось плохо.
– Переводи. В общих чертах мне понятна затеянная ими авантюра, но мне нужны подробности. Господин Люньюшань готов ответить на них, чтобы сохранить свою жизнь и жизнь своего помощника?
Ответом на слова толмача был утвердительный кивок.
– Готов, – перевел молодой цинец.
– Это я уже и сам понял. Спроси, с кем еще в руоссийской администрации, кроме полковника Лемкова, имел дело господин посол?
Ответ был коротким.
– Ни с кем.
– Но полковник не мог провернуть такую аферу в одиночку!
Толмач перевел эмоциональное восклицание офицера цинскому послу. Ответом было следующее заявление.
– Мы тоже догадывались об этом, но все переговоры с нами вел только господин Лемков и деньги от нас получал он же.
Кстати, Люньюшань затронул очень интересный момент.
– И сколько же полковник Лемков получил от правительства империи Цин?
Полученный ответ поразил Алекса.
– Триста тысяч золотом.
Произведя в уме простые вычисления, офицер ахнул еще раз.
– Это же чуть больше двадцати пудов в пересчете на чистый металл!
Такие деньги в один карман, да что там полковничий, даже генеральский, положить невозможно. Абсолютно ясно, не один Лемков в этой афере замешан, но имен даже Люньюшань не знает. Или не хочет назвать. Штаб-капитан уже начал было подумывать о применении к господину послу мер физического воздействия. Потом, по здравому размышлению, от этой идеи отказался. Без официального протокола слова Люньюшаня ничего не значат, а в другой обстановке он их вряд ли подтвердит.
– Где и когда происходила передача денег?
– В Студеноокеанске. Там есть представительство империи Цин. Деньги привозили под видом дипломатической почты. Таможенная стража ее не досматривает. С территории представительства золото увозили в темноте на обычном извозчике.
Еще один аргумент за то, что в Уруссийске находится только хвост, а голова в Студеноокеанске.
– Хорошо, господин посол, я вам верю. У меня к вам последний вопрос. Что такого важного скрывает эта земля, что правительство империи Цин готово выложить такие суммы золотом, да еще и положить такое количество солдат за обладание ею?
Люньюшань выслушал толмача. Ответ его был быстрым и очень коротким.
– Медь, – перевел толмач.
– Медь?!
Нет, сегодня, определенно был день удивительных открытий.
– Переспроси его еще раз. Он не ошибся?
– Не ошибся, – подтвердил слова посла толмач, – это медь. Большое, очень большое месторождение. Очень богатое.
Алекс задумался. А что, очень даже может быть, Люньюшань и не врет. И подтверждение его слов сейчас побрякивало в подсумке, висящем на ремне офицера. Медь – это латунь. А латунь – это гильзы. Патронные и снарядные гильзы. Только за последнюю стрельбу по сампану станичники оставили на цинском берегу полсотни стреляных гильз. А сколько их оставили в цинском форте? Тысяч десять, а то и больше. И все это надо сначала произвести, а потом, по мере израсходования, пополнить запасы.
