когда мы грезим, что мы совершим
мы купим бар у моря. мы споем
по телеку о городе своем
мы женимся на девушке с квартирой
кури и ничего не комментируй
уже недолго, через час подъем
как горизонт погаснет там, вдали,
ничком, с ноздрями, полными земли
мы все домой вернемся, пустомели
мы ничего предвидеть не умели
мы всё могли
словно гибкое дерево, по утрам
солнце через окна врастает в храм;
стелется туман вдоль низин,
через главные площади, вдоль мостов
над Севаном-озером, сквозь Ростов,
где твой дед сидит с удочкой, не шумя —
не мелькнет ли чья-нибудь чешуя —
над Москвой, где услышу я,
а старушка Темза, поймав с высот,
на руке тебе принесет:
этот нежный, южный, нездешний звон
прилетит на Мэрилебон,
где дороги будут ему тесны, —
звону новой, первой твоей весны —
и споет тебе из-за стен и рам:
«ты красавица, Мариам!»
вы, торговцы святым с колес,
устроители тайных месс,
продавцы ритуальных слез,
сочинители черных пьес;
мы, стареющие, увы,
власти этой степи большой,
боги топлива и жратвы,
постановщики войн и шоу,
