заведомо смертельный приказ».
Мысли заполнялись кашляющими звуками, и голос как-то неуверенно произнес:
«Что значит, нарушить «целостность твоего тела»? Если приказ повлечет за собой физическую боль, вроде потянутой спины, но при этом никаких необратимых физических последствий за собой не принесет, это является нарушением целостности организма? Отвечай быстрее, у тебя очень мало кислорода, да и крыша тяжелая».
«Нет, спина поболит и перестанет, а вот отрезанная конечность у меня заново не вырастет, — снисходительно пояснил Рейнер, — так что никакого непоправимого вреда мне причиняться не должно — и точка».
«А… В этом плане, нет, ничего тебе отрезать, отрывать или отгрызать точно не будут, — голос спросил, — с этой поправкой согласен на условия?»
«Угу», — лениво отозвался Рейнер. Что-то глюк оказался нудным и неинтересным, бракованный какой-то… Ну, хоть боли нет, с другой стороны, как оно должно быть вообще неизвестно. Может, Рейнер уже умер и не заметил.
Рейнер почувствовал, как его осторожно окутало светящееся нечто, а затем разглядел ярко оранжевую сеть, состоящую из множества тонких нитей. Его осторожно подняли и куда-то поволокли, чуть слышно покряхтывая. В горящей стене появилось странная дыра, в которую виднелся луг, с ярко- зеленой травой и синим небом. Именно в этот пролом его и занесли, и тут же исчез дом. Осторожно опустив свою ношу на траву, шар начал втягивать в себя щупы и, быстро перебирая лапками, пополз по груди мужчины, добрался до его лица и мысленно передал:
«Не пугайся, это твой глюк, больно не будет, я впущу в тебя пару десятков своих конечностей и восстановлю все повреждения».
К слуховым галлюцинациям явно добавились визуальные, по крайней мере только ими можно было объяснить маленький, чуть больше кулака, пушистый шарик, с грустными, темно-вишневыми глазами, из которого медленно появлялись тонкие, оранжевые нити, тут же, прокалывая кожу, втянулись внутрь тела.
Рейнер забыл, как дышать, ошарашенный неожиданными и резкими переменами обстановки, мужчина счел за лучшее вообще не шевелиться. К тому же мохнатый колобок не наврал, и больно не было. Вот только куда-то делась вся экипировка вместе с одеждой, и Рейнер лежал голым посреди луга, и кожу приятно ласкала нежная трава. Но оранжевые нити настораживали, мужчина сам себе казался марионеткой, которой вот-вот начнут управлять. Только подчиняться он будет добровольно, ведь «колобок» свою часть договора выполнил.
Через пару минут, тот вытащил свои нити, спустился с груди пожарного, быстро перебирая ножками и мысленно представился:
«Я Пай. Рейнер, ты весьма странный пожарный, я целых два года был вынужден ждать, прежде чем смог предложить тебе сделку. Так, скоро наступит вечер, я позабочусь о костре и пище. Попробуй встать, должно получиться. Ах да, чуть не забыл, анестезия скоро пройдет, и спина пару дней будет побаливать. Не хочешь узнать, кто будет твоим хозяином и что ему от тебя нужно?» — вишневые глаза выжидающе уставились на мужчину.
Рейнер пошевелил пальцами рук и ног, согнул их, разогнул, потом решился и сел. Луг казался бесконечным морем ядовито-зеленого оттенка, словно на него сотни лет выливали токсичные отходы, трава длинная и мягкая, на ощупь подобная тончайшему щелку. Даже такая же прохладная. Светло-голубое небо отдавало зеленым, то ли отражая траву, то ли сам по себе такой оттенок, а единственное солнце вполне земного вида клонилось к горизонту. Причем заката не было, просто ровненький круг завис у кромки неба.
— Значит, это все-таки не сон, и я жив, — сам себе сказал Рейнер, но радости по этому поводу не испытал. — Вот времена пошли, спокойно не помрешь, даже глюки оказываются совсем не глюками. Еще и со странными наклонностями. Пай, маленький ты сталкер, — мужчина весело посмотрел в вишневые глаза с черными сферами зрачков. — Личность хозяина мне интересна, но еще больше, почему именно я? Ты говорил об отказе в шести сделках, а за мной наблюдал два года? И много ты видел, извращенец?
«Ты подходишь моему хозяину по слепку ауры, характеру и внешности. Я седьмой раз выдвигаю эти условия, и отказов пока не встречал. Просто… Как бы так помягче? Твой хозяин не человек, мужского пола, а я ему ищу… Любовника. Предыдущие шестеро не выдержали и нарушили условия до истечения двух месяцев. Пришлось их убить, а я не люблю убивать, тем более так, продлевая агонию до шестидесяти дней. А твой хозяин уже не молод, и ему нужен наследник».
Пай замолк, резко впустив с десяток оранжевых нитей в землю.
«Понимаешь, я чую смерть, и твой хозяин выбирает из тех, кто должен скоро умереть. Видел я… немного, прости, но я не вуайерист».
— Че? — совсем не литературно начал Рейнер. — Какой еще наследник? Какой еще любовник?! Такие вещи надо сразу говорить! — Мысли в беспорядке заметались, то сбиваясь в кучу, то разлетаясь мухами, и ощупывали заново каждый из пунктов. Не хотелось признаваться, но мужчина и в условия толком не вслушивался… Только умирать не хотелось все равно, и даже знай их, Рейнер бы согласился. — И что значит: «не выдержали»? Пай, ты ведь помнишь, мои конечности и тело не должны пострадать невосполнимо.
«Характер у него мерзкий, и внешность не очень, — Пай вытащил из земли сразу семь толстых и сухих корней. — Да и не все хотят вынашивать в себе такую форму жизни. Не волнуйся, кроме одной отдельно взятой части твоего тела, ничего не пострадает, да и она не так уж сильно, чтобы это можно было считать невосполнимым вредом».
Рейнер покосился на свой пока еще подтянутый живот с отчетливыми кубиками пресса и представил, как тот раздувается настолько, что
