радостного испуга. Сейчас, без косметики, она смотрелась чуть симпатичнее - не то чтобы превратилась в царевну-лебедь, но уже меньше напоминала бабу-ягу.
- Привет, - он опустился на стул.
- Привет, а я вот... - она смутилась, будто её застали за чем-то малоприличным. - Обедать будешь?
- Не откажусь. Ты сегодня не на работе?
- Сегодня выходной, воскресенье.
'Нехило', - подумал сыщик. Смешение ядов, похоже, аукнулось по полной программе - 'отскок' затянулся аж на три дня. И в памяти ничего почти не осталось, кроме проклятой пыли.
- Я тебя не сильно напряг? Не буйствовал?
- Н-нет, только стонал и бормотал постоянно. Я не поняла ничего - про клинки какие-то, про консервы. И, кажется, что-то про Марс ещё...
Он задумался. Пожалуй, в багряно-пыльном бреду и правда было нечто инопланетное, даже просматривались фигуры в скафандрах. Видимо, так его отравленный мозг пытался упорядочить глюки. Не надо, мол, удивляться, что в этот раз тени такие странные - просто они на Марсе. В отпуск полетели, ага...
- А сегодня, - продолжала она, - ты ночью затих совсем и задышал спокойно, ну я и решила - выздоровел. Сходила утром на рынок, мяса купила...
- Я тебе денег дам.
- Ты и так уже дал, в самый первый день. Сто баксов целой бумажкой - я разменяла, сдача осталась, принесу сейчас...
- Да не волнуйся. Зачем мне сдача? Давай лучше свои котлеты.
- Не спеши только, они горячие.
Орудуя вилкой, он подумал, что у хозяйки несомненный кулинарный талант, который не сгубила даже работа в приснопамятной 'Гравитации'. Котлеты были румяные, сочные и не жёсткие - в самый раз, особенно по контрасту с его стандартно-ублюдочным рационом.
- Ты мою рубашку не видела?
- Я её вчера постирала. Там грязь на пузе была, пятно здоровенное.
- А, ну да, - он припомнил драку с командиром 'пустышек', - это меня недавно по полу поваляли, а куртка была расстёгнута. Спасибо, Эля, ты меня выручаешь по всем фронтам.
- Ой, да ладно, - она хихикнула.
Он глядел на неё и думал - интересно, сколько ей лет? Двадцать, пожалуй, с небольшим хвостиком. То есть жизни до Обнуления она, по сути, не помнит, если не считать детсадовских впечатлений. Живёт себе и совершенно не удивляется, что мир ограничен барьером со всех сторон. Европа, Москва, Сибирь - для неё это лишь абстракции, как Тау Кита или Бетельгейзе.
- Ещё добавки?
- Куда мне, и так объелся.
Она включила газовую колонку и принялась мыть посуду, а он сидел, собираясь с духом: предстояло опять подстегнуть себя подземным токсином, чтобы расследование продвигалось быстрее.
Выйдя в прихожую, он достал из сумки свой арсенал. Прилепил к себе семя и несколько минут метался по комнате, пережидая, пока под кожей утихнет отвратительный жар. Когда сознание прояснилось, переместился в ванную и с наслаждением смысл с себя липкий пот.
'Трейсер' возвращался к работе.
- Уходишь? - спросила Эля, увидев, как он застёгивает рубашку.
- Вернусь ближе к ночи, - сообщил Марк, решив про себя: 'Наглеть - так наглеть'. - Ты ведь не возражаешь?
- А ты опять будешь...
- Не бойся, приду вменяемый и без водки.
Обозначив эту ослепительно-яркую перспективу, он кивнул на прощанье и шагнул за порог. Куда направляться дальше, было понятно - клуб 'Консервы', о котором давеча поведал Димон.
Водила-частник домчал до нужной улицы быстро. Правда, не смог подъехать прямо ко входу в клуб - там, дескать, параноидально узкий проулок, в котором не развернёшься, и вообще поставлен запрещающий знак. Ткнул пальцем, указав направление, и дал по газам, едва клиент выбрался из машины.
Сыщик, оставшись на обочине, огляделся. Тот самый проулок виднелся слева, через дорогу, а справа из-за деревьев стыдливо выглядывало заилившееся озеро, и, как ни странно, слышалась пение, сопровождаемое бренчанием гитары. Он невольно прислушался:
