то растолстеешь - Юрка сразу сбежит. Они, мужики, такие'. Дочка фыркнула, а Юра старался накрепко втиснуть в память эту простенько-уютную сцену: внезапно накатил страх, что ещё минута - и привычный мир начнёт осыпаться, словно штукатурка со стен, а вместо него проступит гнилье, которое прежде казалось сном...
- Брр, - Меньшова-старшая, поднявшись из-за стола, взглянула на градусник за окном. - Минус один, и иней лежит.
- Ничего, - беспечно сказала Тоня, - растает скоро.
- Тёплую куртку всё равно надевай. И обязательно с капюшоном - слышала же, дождь обещают.
- Ой, мам, прекрати уже. Мне что - три годика?
- Должна же я побрюзжать для порядка? Я-то буду тут кайфовать, а вы там - торчать на холоде.
- А вы на демонстрацию не идёте от предприятия? - спросил Юра. - Я думал, вместе поедем - ваша фабрика тоже ведь в Медноярске.
- У нас иногородних освободили, так что буду по телику вас высматривать.
- Мы тебе помашем, - пообещала дочка. - Кстати, уже выходить пора.
За ночь и правда похолодало, зато ветер почти улёгся, сочтя свою работу законченной: тучи зацементировали небо над городом без просвета, от горизонта до горизонта. Листва на деревьях, лишившись солнечной подсветки, поблёкла, иней белел на клумбах.
Погодная хмурь, впрочем, не особенно испугала народ - во дворе царило весёлое оживление, двери подъездов беспрерывно распахивались, выпуская жильцов, и те спешили к автобусной остановке. Самохин представил, как во всём городе сейчас зарождаются такие вот многоголосые пёстрые ручейки, которые, соединяясь друг с другом, крепнут и набирают силу, чтобы через час-полтора влиться в общий поток на центральной улице. Всё это, надо думать, красиво смотрится сверху - с какого-нибудь, например, мини-дрона...
- Юр, мы ж на электричке поедем? Или сегодня лучше на 'черепашке'?
- Не, давай как обычно.
- Согласна! Только на вокзал пешком уже не пойдём, а то слишком долго.
В автобусной тесноте их тотчас же прижало друг к другу, но они, понятное дело, были совсем не против. Попутчики между тем пересмеивались:
- Подготовился, Степаныч?
- А то! У меня с собой.
- Так, может, как выйдем, сразу? Для ясности мысли и твёрдости шага?
- Ну, если только для-ради них...
- Меня возьмёте? - вмешалась озорная бабёшка, сидящая у окна.
- Такую красоту - и не взять?..
Людно было и на вокзале. Юра с Тоней, чуть пробежавшись, успели вскочить в вагон и даже умудрились найти два свободных кресла. Играла музыка - кто-то включил с планшета 'Маяк', однако бравурные революционные марши сегодня не раздражали. Парень, сидящий неподалёку, помахивал флажком в такт мелодии - в шутку, но без издёвки.
Прежде Самохин вообще не задумался бы над такими вещами, но теперь, набравшись зазеркального опыта, он смотрел на происходящее несколько отстранённо, как мог бы смотреть внимательный иностранец. И видел - всё это напоминает, скорее, не подготовку к эпохальному торжеству, а посиделки в большой компании. Люди согласились между собой - сегодня действительно имеется повод, чтобы пройтись по улицам, пообщаться, выпить с друзьями, и ради этого можно вытерпеть трескучие лозунги и патетические речуги. Потому что лозунги и речуги - лишь шелуха, которая осыплется без следа, зато останется желание жить и работать вместе.
Так неужели стране нужны какие-то чудеса, чтобы и дальше нормально существовать? И при чём тут 'магия чисел', о которой вчера разглагольствовал комитетчик? Ладно, сто лет - красивая дата, никто не спорит. Но стоит ли на этом зацикливаться? В другом мире тоже, помнится, был момент, когда все увлеклись подсчётом нулей на календаре - до сих пор отойти не могут...
- Юра, - сказала Тоня, - о чём ты думаешь? У тебя лицо такое, ну...
- Умное?
- Не льстите себе, товарищ Самохин, - она слегка улыбнулась. - А если серьёзно, то я даже толком сформулировать не могу. Лицо повзрослевшее, что ли, только взрослость какая-то нехорошая... Как будто это не ты, а что-то чужой сидит, совсем незнакомый...
- Ты меня раскусила, - сказал он зловещим шёпотом, - это не я, а шпион с Антареса. Внедрён на Землю с целью саботировать работу Кремля, центрального космодрома и пошивочной фабрики 'Большевичка'.
- Да ну тебя!
- Только учти - никому ни слова, иначе придётся тебя убрать.
Она шлёпнула его по ноге перчаткой и демонстративно открыла книжку. Он, усмехнувшись, посмотрел за окно - электричка как раз подбиралась к его посёлку.
Вагон притёрся к перрону. Знакомая с детства станция замерла в оконном прямоугольнике, словно картина в раме: свечки фонарей, облетающие
