Тишина пустых коридоров главного корпуса кажется пугающей. Вокруг одинаковые закрытые двери и по телу омеги невольно бегут мурашки. Вокруг ни души и реши альфа с ним разобраться, кричи-не кричи, вряд ли кто-то услышит.
Дойдя до заветного кабинета, Хуан собирается с мужеством и резко вскидывает руку, намереваясь постучаться. Коснуться деревянной поверхности рукой парень не успевает, зато его лоб дружественно с ней встречается и, отшатываясь, Тао сердито шипит.
— Осторожней нельзя?!
Стоявший на пороге хмурый мужчина глядит на него в упор и недовольно кривится.
— Явился наконец-то! Кима видно только за смертью посылать. …Ну или за тобой. Заходи, шкет.
Потирая лоб, омега прошел внутрь, буравя взглядом альфу.
В кабинете было на удивление пусто. Стол в центре, два стола по разные стороны от него, закрытый деревянный шкаф в углу и стоявший возле него бронированный сейф размером с комод.
Отойдя к столу, Ву, развернувшись к омеге, присел на край. Опустив слегка голову вперед, он с ухмылкой оценивающе разглядывал притихшего парня.
— Что? Запал прошел? Отсырел порох? Даже извиниться не попытаешься?
Скрепя сердце, Хуан нехотя проворчал:
— Признаю, я виноват. Мне не следовало горячиться и выходить из себя. Прошу прощения.
Каждое слово Тао приходится вытягивать из себя точно клещами. Мужчина же не скрывает собственного злорадства.
— Знаешь, шкет. Я только одного не пойму. Зачем тебе это? Только представь, что вместо всего этого: ранних подъемов, дешевой еды в столовой и постоянных изнурительных тренировок, ты можешь, как другие омеги, шататься по магазинам скупая дорогие шмотки, выносить мозг альфам и постить в инстаграм фотки с опухшими губами, будто их покусали пчелы.
— У вас странные мысли о том, чем занимаются омеги. К тому же мне хватает выносить ваши мозги. Если они у вас конечно есть.
— До сих пор я не посадил тебя в карцер только потому, что всё ещё надеюсь, что мы сможем договориться. Но ты явно нарываешься на строгое наказание. Жаждешь поближе познакомиться с камерой и железной койкой?
— Это вы пытаетесь от меня избавиться, а не я от вас. А вообще знаете, командор, вы трус. Самый настоящий трус!
Резко сощурившись, альфа тихо произнес:
— А ну-ка повтори, что ты сказал?
Дерзко вскинув голову, Тао упрямо повторил:
— Я сказал, что вы трус! Легко издеваться над слабым. Вы отлично знаете, что я не знаю всех тонкостей и особенностей армейской службы. Именно поэтому вы придираетесь ко мне и цепляетесь. Знаете, командор, командир из вас так себе. Удивительно, что ваш лагерь не снесли до этого времени!
Тао не отводит своего взгляда от чужих темных глаз, в которых плещется тихая ярость, и с трудом сохраняет видимое хладнокровие, которого на самом деле нет. В кабинете повисает давящая тишина, с молчаливой битвой взглядов. Понимая, что он проигрывает в этом противостоянии, потому что ему хочется не просто отвести взгляд, но и желательно повторно куда-нибудь убежать, Хуан решает первым нарушить тишину.
— Если честно, я тоже надеялся, что мы сможем поладить, но ваше поведение этому не способствует…
— Я понял. Мое, как ты выразился, трусливое поведение.
Низкий рычащий голос пробирает до мурашек. Парень только диву дается, почему мужчина, пребывая в такой ярости, до сих пор его не прибил. Отстраняясь от стола, Ву приближается к Тао. Попятившись под таким напором, парень останавливается, врезаясь спиной в дверь. Застыв в полуметре, командор холодно интересуется:
— По-твоему я должен был встречать тебя с красной ковровой дорожкой и дать возможность весь день страдать ерундой, ничего не делая?
— Я не это имел в виду. Но если вы считаете себя таким уж хорошим командиром, то избавьтесь от своего предубеждения и относитесь ко мне как к остальным. Научите меня всему, что знаете сами! И уже тогда вы по праву сможете требовать от меня быть супер воякой и биться с вами на равных.
— Это невозможно. Ты омега и такое тебе не по силам.
— Скажете, что сделать из меня полноценного солдата у вас кишка тонка?
Мужчина щурит глаза, а затем ухмыляется.
— Сделать из тебя солдата? Хорошо. Давай попробуем. Но тебе придется выполнять всё, что я скажу и не пререкаться.
— Только если вы не будете унижать меня, затаскивая в общий душ или изгаляться, избивая как сегодня.
Мужчина хмыкает, протягивая омеге руку.
— Отлично. По рукам.
Недоверчиво сощурившись, Тао осторожно протягивает в ответ ладонь для рукопожатия. Дернув щекой, мужчина ухмыляется и сжимает чужую руку в крепком захвате. Почему-то Хуану кажется, что он слышит щелчок захлопнувшейся мышеловки. Омега охает, когда его рывком дергают на себя, и шокировано распахивает глаза, оказываясь притянутым к чужой груди. Вскинув голову, он потрясенно возмущается:
