- Это да, - согласилась Люська. – болтливый страшно. Я с ним стараюсь по возможности не ездить, утомляет. Причем ведь молчит, как положено приличному слуге, а задашь вопрос или скажешь что-то – и все, труба, полилось, не остановишь. К тому же ко мне он без особого пиетета относится. Все- таки братья-славяне, как ни крути. Питер даже хотел его уволить, но ты же знаешь, как они тут все перед беженцами стелятся. Хотя со времен Югославии семнадцать лет прошло.
- А как другие слуги относятся к тому, что ты из России? Может, они поэтому тебя… эээ… не воспринимают всерьез?
Люська захохотала в голос – корги вздрогнули и отскочили.
- Не воспринимают всерьез! Светка, они меня по-снобски презирают, потому что я нищебродского происхождения. И не любят, потому что разогнала их ленивую шайку. Не знаю, как они будут относиться к тебе – это уж как себя поставишь. Но жена лорда должна быть знатной дамой – так они считают. А что до России – это вызывает любопытство и опаску. Эта деревня о русских вообще ничего не знает, кроме того, что по телевизору говорят. Но на всякий случай побаивается. Прикинь, кроме шуток, Салли меня спросила, был ли у меня в Петербурге домашний медведь, а если был, с кем я его оставила. Очень хотелось сказать, что медведь был, настоящий, в ушанке, в валенках и с балалайкой, пил водку из самовара, и отдала я его в зоопарк. Но сдержалась. Разочаровала: мол, медведя не было, в городе медведя сложно держать, выгуливать негде. Вот это они понимают.
Мы заглянули в конюшню и на псарню, точнее, двери приоткрыли и посмотрели издали на лошадей и собак. Люська представила меня конюшему и ветеринару-собаководу, но я крупно сомневалась, что сама загляну туда снова. Охотничьи собаки меня не интересовали, а верхом ездить я и хотела бы научиться, но вряд ли кто-то стал бы меня учить. Да и боюсь я их, лошадей.
В гараж и мастерские мы заходить не стали, прошли через цветник, за которым виднелись корты, и снова вышли к парадному фасаду. Перед ним был разбит роскошный сад во французском стиле – с красными песчаными дорожками, фигурно подстриженными кустами, скамеечками, беседками и даже фонтаном в центре. Впрочем, фонтан не работал – Люська сказала, что его включают только во время больших приемов.
=============================================
Гуляли мы довольно долго. Люська пыталась впихнуть в меня невероятное количество полезных сведений касательно жизни в замке, но они влетали мне в одно ухо и тут же вылетали из другого. Наконец она посмотрела на часы и решила, что пора уже переодеваться к обеду.
Корги, хорошо знакомые с распорядком дня, направились прямиком в столовую, а мы поднялись по лестнице на второй этаж. Да, лестница была, конечно, роскошная. Красную ковровую дорожку прижимали к ступеням начищенные до блеска латунные брусья. Я потрогала искусно вырезанные балясины, погладила блестящие широкие перила. Интересно, Питер съезжал по ним в детстве, когда гостил у деда?
- Настоящий дуб, - похвасталась Люська. – Мореный. Ступеньки, конечно, меняли, а вот все остальное – еще тюдоровских времен. Тут вообще перестраивали только стены, а начинка почти вся сохранилась. Только раньше это был не холл, а парадный зал.
На середине высоты лестница раздваивалась и двумя крыльями поднималась к широченной площадке-галерее с высокими перилами. На глухой стене, ныряющей в два коридора, висели портреты – разумеется, фамильные.
- Когда здесь приемы с танцами, на площадке сидит оркестр. Пойдем, я тебе быстренько наши комнаты покажу, а потом отведу тебя в твои.
Люська потащила меня в левый коридор, где было темно.
- Черт, лампочка перегорела. Сейчас позвоню Джонсону, пусть поменяют.
Насколько позволял свет с площадки, я рассмотрела длинный широкий коридор с тремя дверьми по одну сторону. Портреты висели и здесь. Люська открыла среднюю дверь, и мы вошли в большую светлую комнату с тремя окнами. Мебели в ней было немного – кроме, конечно, огромной кровати под гобеленовым покрывалом, на которой с комфортом могли бы спать даже не трое, а четверо. Две тумбочки с маленькими лампами для чтения, неширокая мягкая скамеечка с атласной обивкой в ногах, еще одна такая же у среднего окна. Комод для белья, туалетный столик, кресло у камина с мраморной доской, большая плазменная панель напротив кровати, несколько пейзажей на стенах – вот и вся обстановка.
Пока я озиралась, Люська сняла со стены телефон-трубку, набрала две цифры, дождалась ответа и быстро отдала распоряжения – я поняла только «коридор» и «лампочка».
- Смотри, такие телефоны висят везде, - сказала она, повесив трубку. – И списки внутренних номеров. Чтобы позвонить в город, надо набрать 0. Не поверишь, у дяди Скайворта были еще настоящие звонки. Как в кино – веревки с кисточкой. Ослиные хвосты. Первое, что сделал Питер, - установил мини- АТС. Сначала, конечно, все были недовольны, но потом привыкли.
- А это куда двери? - спросила я. – Как-то, на мой пошлый взгляд, их тут многовато.
В спальне действительно было слишком много дверей – кроме входной, еще четыре. Они располагались симметрично по обе стороны от кровати и в противоположной стене. Люська открыла одну из них рядом с телевизором. Там оказалась гардеробная – шкафы, большое зеркало, мягкая банкетка в центре. За второй дверью была большая ванная. Гардеробная и ванная были проходными, через них можно было попасть еще в одну комнату – с широкой тахтой под мягким пледом. Рядом с ней стоял журнальный столик и два кресла. Зеленые обои, зеленая обивка мебели, зеленый ковер. На стенах вьющиеся растения в горшках, несколько книжных полок, еще один маленький телевизор.
