навстречу действительно показался автобус. И хотя ехал он по правой стороне дороги, нисколько мне не мешая, я с ужасом прижалась к обочине и сказала, что, пожалуй, для начала хватит.
Когда мы снова поменялись местами и тронулись с места, Тони с улыбкой похлопал меня по руке и сказал, что ничего страшного. Что если бы он сейчас сел за левый руль и поехал по правосторонней дороге, было бы все то же самое. Потому что он с детства право и лево путает, это не лечится.
- Как, и вы? – весело изумилась я.
Да мы с тобой одной крови, Маугли, - ты и я!
Стэмфорд снова показался внезапно. Наверно, это его коренное свойство – вот только что было чистое поле, и вдруг уже город. Тони припарковал машину на тихой улочке, и я сразу похвалила себя за то, что не надела платье и туфли. Хотя тротуары были вполне ровными, мощеными плиткой, но вот мостовые – вполне так булыжные. И улицы довольно круто поднимались вверх и сбегали вниз. По такому рельефу кроссовки были бы в самый раз, но и мокасины – тоже неплохо.
Уже потихоньку смеркалось, однако было довольно душно. Я сняла шерстяную кофту и осталась в шелковой блузке и брюках. Тони тоже снял джемпер, под которым была светлая рубашка с короткими рукавами.
- Центр можно обойти где-то за час, - сказал он. – Но лучше, конечно, сюда приехать с утра и ходить целый день. Сегодня будет только короткая экскурсия. В следующий раз можно будет съездить еще и в Бергли, очень красивый особняк времен Елизаветы I. До него отсюда где-то мили полторы. Вам наверняка понравится. И в церкви зайдем тоже в другой раз, сейчас туда уже не пускают.
В следующий раз? Серьезно? Ты хочешь поехать со мной сюда еще раз?
Мы шли по узким извилистым улочкам, то спускаясь, то поднимаясь, сворачивая в еще более узкие переулки, останавливаясь у старинных маленьких домов с выступающим вторым этажом, расчерченных балками фахверка. Тони рассказывал мне про каждый интересный дом, про церкви, построенные еще при первых Генрихах в XII веке и потом много раз менявшие свой облик.
- А сколько ему вообще лет? – спросила я, рассматривая кружевные фиалы церкви святого Мартина.
- Городу-то? – переспросил Тони. – Ну, точной даты нет ни в одной энциклопедии. Когда-то римляне перешли вброд реку и построили здесь форт. Было это примерно в I веке нашей эры. А потом датчане использовали его в качестве своего, так сказать, регионального центра. Стэмфорд входил в Область пяти бургов[48] вместе с Линкольном, Ноттингемом, Лестером и Дерби.
Мы как раз шли через каменный мост над неширокой ленивой речушкой Уэлленд.
- Света, видишь вон там луг? – Тони показал туда, где река раздваивалась на два рукава. Мое имя в его исполнении звучало почти как «Свьета», но это было забавно, и мне даже нравилось.
Кстати, да, мы перешли на ты. То есть, разумеется, не буквально на ты, английский язык, в отличие от русского или, к примеру, французского, в этом плане большой либерал, поскольку в современном варианте не различает по числам второе лицо. На курсах нам говорили, что обращение по имени, тем более сокращенному, разумеется, без всяких там мистеров или мисс-миссис-мадам, примерно соответствует нашему переходу на ты.
- Это остров? – спросила я, остановившись у парапета и вглядываясь вдаль.
- Да. И довольно большой. Раньше он назывался Бычьи луга, а сейчас просто Луга. Ну, или Городские луга[49]. Слышала про бычьи бега в Памплоне?
- Конечно.
- Так вот, здесь тоже были такие. Шестьсот с лишним лет, представляешь? Называлось это безобразие булл-раннинг. В начале XIII века один граф катался верхом по своим собственным лугам и увидел, что там дерутся два быка. Какие-то мясники с собаками попытались привести их в чувство, но только выгнали на большую дорогу. Быки пробежали через весь город, за ними собаки, за собаками мясники, за мясниками – граф на лошади. Город стоял на ушах, быков вернули в загоны, а графу так понравились эти гонки, что он подарил городу свой луг с условием: каждый год 13 ноября, в день Святого Брайса, проводить вот этот самый булл-раннинг. В качестве городского праздника.
- И что, действительно каждый год проводили?
- Еще как! Это было главное городское событие, к нему целый год готовились. Зеваки съезжались со всей Англии. Бульдогов заранее натаскивали. Быка ночь держали в сарае, а утром, по сигналу колокола, выпускали. Если он был не очень свирепый, по-всякому его бесили. В результате бык бежал через весь город за идиотами и собаками. А на этом самом мосту на него набрасывались толпой и скидывали в реку. Ну а потом вылавливали, если надо – добивали и тащили на остров, где жарили на костре и коллективно пожирали. Потом еще два города тоже такой праздник собезьянили, но там все было не так пафосно.
- А почему прекратили? – спросила я. Мне нравилось слушать Тони, нравилось смотреть на него, когда он говорит. И я прекрасно отдавала себе отчет, что если бы не Маргарет, ничего этого бы не было. Я мучительно пыталась бы его понять, по двадцать раз переспрашивая, а он думал бы только о том, скорей бы эта каторга закончилась.
- Видимо, решили, что это слишком жестоко. Правда, в последние годы осенью стали проводить Георгианский фестиваль.
- Георгианский? В честь святого Георгия, что ли?
