поддерживались повязкой на голове, насколько можно было судить, из дорогой ткани. Нахмурив изогнутые месяцем брови, эльф обратился к Ширелу:
— Покажи грамоту Совета, человек!
Достав уже известную юношам табличку, волшебник бросил её эльфу, ловко поймавшему кусочек металла, и ровным, но выдававшим недовольство голосом сказал:
— Ты, воин, наверное, недавно находишься при Совете, если не знаешь меня.
Эльф, внимательно вглядывающийся в письмена на табличке, ничего не сказал: зато с другой стороны, сбоку от путников раздался радостный голос:
— Зато я знаю тебя, Ширел, Великий Маг!
В коридоре между деревьями, в котором и находились Ширел и остальные, появился облачённый в золотистое одеяние юный эльф с не столь длинными, как у остальных, рыжеватыми волосами, чьи руки были унизаны перстнями со сверкавшими в солнечных лучах драгоценными камнями. Ширел, Лейрус и Зеникс хором произнесли:
— Керилин!
— Это я! — завопил, смеясь колокольчиковым смехом эльф. — Вы все здесь! Зеникс! Лейрус!
Лейрус и Зеникс слетели с коней и бросились обнимать Керилина. Зихий непонимающе поглядел на широко улыбающегося Ширела, который подмигнул ему:
— Всё в порядке, это наш друг.
— Я так и понял.
Эльф, рассматривавший табличку Ширела, вернул её волшебнику и отдал приказ на эльфийском — скрывавшиеся в зарослях остальные эльфы вышли из своих укрытий, опустив луки. А наобнимавшиеся и насмеявшиеся Лейрус, Зеникс и Керилин принялись задавать бессвязные спутавшиеся в один клубок из отрывочных слов «как…», «что…», «куда…», «когда…», «ты…», «я…», «мы…» вопросы. Но вот до Зихия и Ширела донеслось произнесённое Лейрусом взволнованное «Алисия», и лицо Керилина, до того сияющее радостью, в один миг словно почернело. Эльф умолк и опустил голову. Видя такую перемену в нём, замолчали и остальные. Нерождённый встревоженным голосом спросил:
— Керилин, почему ты не отвечаешь мне? Как Алисия?
Эльф вздрогнул, словно от прожигающего до костей удара кнута, поднял голову и тихо, почти шёпотом сказал:
— Алисия умерла.
Зеникс охнул, Ширел странно дёрнулся и с растерянностью, которую Зихий видел у него впервые, уставился на эльфа. Лейрус, словно оглушённый, смотрел на Керилина полным недоумения взглядом; наконец, он спросил пустым бесцветным голосом:
— Что?
Эльф вздохнул и отчётливо произнёс:
— Моя сестра мертва.
Нерождённый медленно взмахнул перед собою рукой, будто отгоняя невидимую, но страшно досаждающую ему мошкару, начал было что-то говорить, но голос его дрогнул, и он замолчал, опустив голову и замерев. Бодро и жизнерадостно щебетали в кронах деревьев птицы, листва оживлённо о чём-то шепталась с ветерком, Зеникс всхлипывал, сжав челюсти с такой силой, что, казалось, из его рта начнут сыпаться искрошившиеся зубы, волшебник без плача утирал слёзы — а Лейрус стоял, не шевелившись и упёршись взглядом в землю. Когда так прошло несколько минут, Ширел соскользнул с седла и, подойдя к Нерождённому, осторожно тронул его за плечо:
— Лейрус…
Тот поднял голову, словно очнувшись от сонного забытья, и взглянул на Керилина:
— Отведи меня к ней.
Эльф, следивший за другом взором, в котором смешались собственная боль и сочувствие к чужой боли, молча кивнул, повернулся и не торопясь пошёл в лесную чащу. За ним последовал Лейрус, ведший за собою Сагата, затем остальные эльфы, а замыкали шествие Зеникс, маг и Зихий.
Пока группа шла через редеющий лес, Ширел повернулся к слегка растерявшемуся сыну Урсуса и понимающе спросил:
— Ничего не понимаешь, так?
— Ничего, — подтвердил Древославный.
— Объясню. Керилин — сын главного эльфийского волшебника, Хранителя Света, Гейдриля. Его сестра, Алисия, должна была стать женой Нерождённого…
— Должна была?
— Да, была должна. Они любили друг друга и просили у Совета Тринадцати разрешения на брак — каждый раз, когда эльф и человек хотят быть вместе (а случается это очень редко), Совет должен дать на это позволение. Обычно, если эльф в такой ситуации твёрдо стоит на своём, Совет со скрипом, но всё-таки даёт разрешение. Но в этот раз…
— Что «в этот раз»?
— На этот раз в Совете Тринадцати начались споры, ведь ещё не бывало, чтобы свою судьбу с судьбой человека захотел бы связать эльф из рода Хранителя Света. Одни члены Совета призывали дать разрешение, другие — отказать, третьи — назначить Лейрусу испытание, четвёртые — отсрочить решение… В итоге Совет решил отказать, не без влияния отца Алисии, Гейдриля, который не мог смириться с тем, что его любимая дочь выбрала жизнь с человеком.
— Но почему?
— Ну, прежде всего, Гейдриль не слишком расположен к нам, к человеческому роду. Он считает людей лживыми и алчными. Не без оснований, нужно признать…
— Но ведь не все люди такие!
— Гейдриля в этом сложно убедить… Но главная причина, по которой Хранитель Света выступал против решения дочери, состояла в том, что, связывая свою судьбу с человеческой, эльф разделяет её.
— То есть?
— То есть, как и человек становится смертным. А какому родителю понравится, что его дитя вместо эльфийского бессмертия на земле выбрало туманную и неопределённую человеческую вечность по ту сторону жизни?
— Но…
— Все вопросы — потом, — прервал Зихия волшебник. — Мы вступаем в Эрельдинг, главное селение эльфов на этот год.
Перед путниками открылась небольшая долина, поросшая несколькими десятками громадных дубов, и разрезанная примерно пополам неширокой, но полноводной рекой, вынырнувшей из леса блестящей дугой. По краям долины, по четырём сторонам света, стояли высокие каменные обелиски, украшенные ажурной резьбой, похожей на морозные узоры на стекле, и увенчанные излучающими яркий мягкий свет камнями: северный обелиск светился белым с синевой, южный источал знойное красное сияние, восточный отливал жёлтым, а западный мерцал подрагивающим фиолетовым светом. Под каждым из обелисков пристроился величавый зверь, при виде которого Зихий открыл рот от изумления. Отвечая на его немой вопрос, Ширел сказал:
— Это — лунные олени, единственные из известных ныне животных, обладающих магическими способностями. Поэтому их практически невозможно убить, а вот они в бою весьма грозны. Поэтому эльфы и сделали их своими часовыми. Обелиски и лунные олени — такова защита возле каждого из эльфийских селений. Не удивительно, что ты не встречал этих оленей — они живут только в Горной Стране.
Рассмотрев поднявшегося им навстречу лунного оленя возле красного обелиска (они пришли в Эрельдинг с южной стороны), Зихий понял, откуда взялось название для такого удивительного зверя. Олень с раскидистыми словно завинченными рогами был абсолютно чёрным, только на лбу у него светился серп, похожий на молодой месяц. Серп «южного» оленя был красным, как и камень на вершине южного обелиска. Из этого Древославный сделал напрашивающийся вывод, что цвет оленьего серпа совпадает с камнями определённых обелисков.
Внимательно обнюхав пришедших с вернувшимися эльфами чужаков, олень осмотрел их умными
