Окружающие оглядываются и останавливаются, даже автомобили притормаживают при виде задыхающейся от быстрого бега, но не останавливающейся машины.
Когда Тао следом за грузовиком выбегает на главную автостраду нервы Чонина сдают.
— Хватит, Тао! Остановись! Перестань!
Ким жмурится при виде несущегося на машину авто, но Тао подпрыгивает, пробегая по капоту и крыше, продолжая нестись за грузовиком. Вокруг шипят воздушные тормоза, гудят сигналы, звучат крики и писатель вспоминает о заброшенном в карман пульте. Он помнит, что клялся не повышать Тао уровень контроля, но сейчас у него нет выбора и, вынимая его трясущимися руками, Чонин сдвигает шкалу вверх до максимума. Вскидывая голову, он надеется увидеть остановившуюся машину, но вместо этого зажимает рот ладонью, потрясенно с ужасом выдыхая:
— О, Господи!
Тао продолжает бежать, его ноги заплетаются, но он не останавливается. Ким как во сне смотрит за тем, как вопреки всему, перебарывая себя и технологии, машина стремится вперед. Из блока контроля вылетают искры, вначале всего пара, но чем больше Тао упрямится, продолжая движение, их становится больше, пока они едва не фонтанируют. Только после этого машина, несколько раз вздрогнув, рухнула на асфальт, скрываясь от взгляда Чонина за автомобилями.
Срываясь с места, писатель оббегает вставший транспорт, любопытных людей снимающих все на свои камеры и, наконец, оказывается перед лежащим Тао. Тело машины содрогается в конвульсиях и судорогах, его выгибает под невообразимыми углами. Из горла вырываются болезненные стоны и хрипы. Замедляясь, Ким на нетвердых ногах подходит к нему, падая на колени.
Из глаз Тао льются слезы, а губы на выдохе шепчут:
— Крис…
Машина еще несколько раз вздрагивает и замирает. Глаза закрываются, и тело обмякает.
Окружающие что-то кричат и говорят Чонину, но он их не слышит. Он едва сдерживается, чтобы не заплакать самому, стирая влажные дорожки с лица Тао. Он проверяет пульс, еле слышно звучащий, и поднимает машину на руки, медленно направляясь в сторону дома.
Ноги дрожат, но это его мало волнует. Сейчас он может думать лишь о судьбе Тао.
На пороге дома сидит Сехун, который вскакивает при виде Чонина и Тао. Он хочет спросить, что случилось, но видя расплавленный блок контроля, не рискует даже вымолвить и звука.
Ким заносит машину в гостиную, укладывая на диван и доставая телефон, нажимая первый в быстром наборе номер.
— Кенсу. Ты мне нужен. Срочно. Приезжай скорее.
Чонин не разменивается на лишние слова, сразу отключаясь и со вздохом намереваясь набрать номер службы контроля, надеясь, что Тао смогут восстановить, но сделать это не успевает, потому что сзади слышится голос.
— Доктор Пак, — писатель оборачивается, видя звонящего кому-то Сехуна, — Нужна ваша помощь с машиной. Записывайте адрес. Только приезжайте как можно скорее!
Примчавшись по первому зову, Кенсу испуганно забегает в дом, потому что на его памяти Чонин впервые ведет себя так странно. Еще больше паники ему добавляет то, что дверь оказывается не заперта, а на пороге его не встречает привычной улыбкой Тао. Да и в доме царит такая вязкая и тяжелая тишина, словно в нем траур.
До быстро обходит дом, находя писателя в комнате Тао, сидящим на его постели и прячущим лицо в ладонях, упираясь локтями в колени.
— Чонин? Что случилось? Где Тао?
Ким убирает руки от лица, поднимая на Кенсу покрасневшие воспаленные глаза.
— Он в больнице. У него… он…
До проходит ближе к другу, присаживаясь перед ним.
— Что с ним произошло?
— Мы идиоты, Кенсу! Как мы могли не заметить! Не понять! А вдруг он погибнет?
— Объясни толком, Чонин! Что у вас случилось?!
Писатель всхлипывает.
— Они люди. Понимаешь, они, черт подери, такие же люди как мы! Только с этим дебильным контролем!
Кенсу хмурится, а после произносит:
— Для начала, тебе стоит успокоиться. Пойдем, я дам тебе лекарства, а после ты уже спокойно, с толком, с расстановкой всё расскажешь.
Чонин вяло кивает и До приходиться едва ли не силой вести его на кухню отпаивать успокоительными и приводить в порядок.
