— Что же из этого? Раз я подписала контракт, я должна его исполнить.
— Ого!
— Опять? Ну, я с тобой разговаривать больше не буду.
— Вы, батенька, пошли бы с Анной Петровной в другую комнату, а я побеседую с вашей женой. Наедине она сообщит мне, что нужно. При вас она стесняется, — сказал ученый друг Анны Петровны, выпроваживая мужа балерины в столовую.
— Мне кажется, вы не совсем откровенны, — обратился он к танцовщице, закрывая двери, — а мне необходимо знать все подробности, чтобы дать вам разумный совет. Припомните хорошенько, что говорил вам раджа про Индию.
— Зачем это вам, и разве могут разговоры мои с индусом навести на определение болезни? Вы бы лучше меня исследовали.
— Для этого есть доктора, а вы передайте мне рассказы индуса и меньше рассуждайте.
Вера Георгиевна покраснела и с перерывами сообщила все, что слышала от раджи про Индию.
Следя за своей гостьей, профессор обращал больше всего внимание на интонацию голоса и изменения в лице Веры Георгиевны.
Когда она кончила, он заставил ее повторить названия городов и местностей, о которых она упоминала.
— А расскажите, пожалуйста, часто думаете вы о радже, кроме того времени, когда на вас нападает слабость?
— Что вы, Петр Францевич, этот дикарь меня совершенно не интересует, но, естественно, я вспоминаю о нем, когда смотрю на подаренное им кольцо.
— То, что у вас на пальце? Чудный брильянт! Хм! А что дали вы радже на память?
— Я? Ничего, если не считать моей фотографической карточки.
— Получил муж ваш ответь на телеграмму, посланную американцу?
— Как же! Мистер Джонс сообщил, что раджа выехал на родину… Но что скажете вы насчет болезни? Мне хотелось бы также знать ваше мнение о радже.
— То есть мнение о ваших отношениях к нему? По этому поводу я еще не составил себе определенного мнения. А вот насчет вашей болезни думаю, что она, при известных условиях, излечима.
— Неужели я больна? А может быть, раджа действительно меня околдовал.
— Вот я сейчас позову вашего супруга и сообщу ему, чем вы страдаете. Ну, садитесь, — сказал он Николаю Львовичу, когда тот вошел в кабинет. — Физически ваша жена совершенно здорова, и врачи были правы, говоря, что у ней нет ни малейших признаков болезни.
— Я так и думала, — сказала Анна Петровна, взглянув с усмешкой на свою подругу.
— В чем же дело? — нахмурившись, спросил муж.
— Если у вас хватит терпенья минут на пять, я передам, вам мои соображения.
Петр Францевич обвел глазами слушателей и начал:
— Нам предстоит, господа, разобрать следующее обстоятельство: один человек, по воле другого, потерял вдохновение. Возможно это или нет? Раньше, чем ответить на этот вопрос, определим, что такое вдохновение. По индийской науке, вдохновение это такое состояние человека, когда он становится временно обладателем знания, которое выше, чем знание рассудочное. В это состояние человек может впасть или случайно, или по собственной воле, пользуясь воспитанной в себе силой, могущей разбудить и направить к головному мозгу энергию дремлющих впечатлений, скопленных в одном из нервных сплетений, называемых йогами «Лотос Кундалини». Эта энергия направляется, минуя нервы, по пустому каналу, находящемуся внутри спинного мозга. У обыкновенных людей канал этот закрыт, но у людей, обладающих способностью вдохновляться или обладающих мудростью и сверхъестественною силою, он открывается и пропускает ток проснувшихся впечатлений. Злой умысел человека, сила воли которого очень велика, может внушением парализовать у другого человека проводник и лишить его возможности исполнять свое назначение. В данном случае весь вопрос сводится к тому, чтобы лечением вернуть проводнику его свойства. Чтобы не утомлять вас, господа, я говорил сжато, но вы, надеюсь, все поняли?
— Ровно ничего! — вскрикнули обе слушательницы и расхохотались.
Ученый взглянул на них растерянно и тоже рассмеялся.
— Я кое-что понял и, не входя в рассуждение о том, правда это или нет, просил бы вас, глубокоуважаемый Петр Францевич, сказать откровенно, можете вы помочь жене или нет.
Тут есть обстоятельство, которое меня смущает. Ваша жена была лишена вдохновения днем, а припадки слабости делаются с ней вечером. Но если допустить, что наука, существовавшая тысячелетие, не ошибается, то жена ваша могла бы помочь себе сама.
— Сама себе помочь? Вот хорошо-то! Но как? — спросила Вера Георгиевна и придвинулась при этом к ученому.
— Вы можете помочь себе молитвой.
— Молитвой? — разочарованно повторил Николай Львович.
— Я и так молюсь каждый день, — заметила, улыбаясь, Вера Георгиевна.
