Книга Тысячи и одно ночи (Избранные сказки Шахразады)

москательщика сказала: «О госпожа моя Мариам, если бы твоему господину дали за тебя всю эту комнату, полную золота, он бы тебя не продал! Я ведь знаю его любовь к тебе. Но, может быть, о госпожа моя Мариам, пришли люди из города Каира от его родителей, и он устроил им пир в том помещении, где они стоят, и постыдился привести их в эту комнату, так как она не вместит их, или потому, что их степень мала для того, чтобы приводить их в дом. Или же он захотел скрыть от них тебя и остался у них на ночь до утра, а завтра, если захочет великий Аллах, он придет к тебе в благополучии. Не обременяй же свою душу ни заботой, ни горем, о госпожа. Вот в чем причина его отсутствия сегодня ночью. Я останусь у тебя на сегодняшнюю ночь и буду тебя развлекать, пока не придет к тебе твой господин».

И жена москательщика забавляла и развлекала Мариам разговором, пока не прошла вся ночь, а когда наступило утро, Мариам увидела, что ее господин Нур ад-Дин входит с переулка, и тот франк идет сзади него, окруженный толпой купцов. И когда Мариам увидела их, у нее затряслись поджилки, и пожелтел цвет ее лица, и она начала дрожать, точно корабль посреди моря при сильном ветре. И, увидав это, жена москательщика спросила: «О госпожа моя Мариам, почему это, я вижу, ты изменилась и пожелтело твое лицо, так что кажется, что ты похудела?» И девушка ответила: «О госпожа, клянусь Аллахом, мое сердце почуяло разлуку и отдаленность встречи». И затем она начала охать, испуская глубокие вздохи, и произнесла такие стихи:

 О, если б к нам не шли виденья по ночам!
 И не рождались бы любовные признанья!
 И если бы не жгли меня воспоминанья,
 То слезы б не лились, стекая по щекам.
 Терпение душе стараюсь я внушить,
 Но свой телесный жар не в силах потушить.

И потом Мариам-кушачница заплакала сильным плачем, больше которого нет, и уверилась в разлуке, и сказала жене москательщика: «О госпожа моя, не говорила ли я тебе, что с моим господином Нур ад-Дином устроили хитрость, чтобы меня продать! Я не сомневаюсь, что он продал меня сегодня ночью этому франку, хотя я его от него предостерегала. Но не поможет осторожность против судьбы, и ясна тебе стала правдивость моих слов».

И когда они с женой москательщика разговаривали, вдруг вошел к ней в ту самую минуту ее господин Нур ад-Дин, и девушка посмотрела на него и увидела, что цвет его лица изменился, и у него дрожат поджилки, и видны на его лице следы печали и раскаяния. И она сказала ему: «О господин мой Нур ад-Дин, ты, кажется, продал меня?» И Нур ад-Дин заплакал сильным плачем, заохал, и, глубоко вздохнув, произнес такие стихи:

 С предначертаньем су́деб — возможно ли бороться?
 Ты можешь промахнуться — судьба не промахнется.
 И ежели всевышний предначертал созданью,
 Имеющему уши, и зренье, и сознанье,
 Ослепнуть — то ослепнет и разум потеряет
 Легко, как волосочек из кудрей выдирают.
 И если будет мягким веление Аллаха,
 С очей он снимет бельма легко, как горстку праха.
 Не место рассужденьям и удивленьям лишним.
 Назначено все в мире судьбою и всевышним.

И потом Нур ад-Дин стал просить у девушки прощения и сказал ей: «Клянусь Аллахом, о госпожа моя Мариам, свершилось то, что судил Аллах, и люди сделали со мной хитрость, чтобы я тебя продал, и я поддался ей, и я продал тебя, и пренебрег тобой с величайшим небрежением. Но, может быть, тот, кто сулил разлуку, пошлет нам встречу». — «Я предостерегала тебя от этого, и было у меня такое предчувствие», — сказала девушка. И потом она прижала его к груди, и поцеловала между глаз, и произнесла такие стихи:

 Любви моей ничем не превозмочь,
 Меня убьет печальная разлука,