со своими невольницами.
«Да погубит его Аллах! — сказала она. — Какая ему от этого прибыль?»
А Ала ад-Дин забыл о светильнике во дворце и не запер его, по обычаю, в своей комнате, и одна из невольниц увидела его и сказала госпоже Будур:
«О госпожа, во дворце моего господина есть старый светильник. Если хочешь, давай позовем этого человека и выменяем наш светильник на новый, чтобы посмотреть, правду он говорит или нет».
«Пойди приведи его, — сказала госпожа Будур, — и выменяй у этого сумасшедшего наш светильник на новый».
А госпожа Будур совершенно ничего не знала об этом светильнике.
И невольница поднялась в покои Ала ад-Дина, принесла светильник и дала его евнуху, и тот спустился и отдал его магрибинцу, взяв вместо него новый светильник, и потом он поднялся к госпоже Будур, а та все еще смеялась над глупостью этого магрибинца.
Что же касается магрибинца, то, увидя светильник и, узнав его, он не поверил своим глазам и, кинув все свои светильники, понесся прочь, словно туча. Он бежал, пока не достиг уединенного места, — а уже наступила ночь, — и вынул светильник, и потер его, а раб появился перед ним и сказал:
«Требуй, чего хочешь!»
«Я хочу от тебя, — сказал магрибинец, — чтобы ты перенес дворец Ала ад-Дина со всем, что в нем есть, и со мною вместе и поставил его в городе колдуна».
Вот что было с проклятым магрибинцем.
А султан на другой день, пробудившись от сна, открыл окно, и выглянул из него, и увидел он перед своим дворцом пустой участок земли и не увидал там дворца Ала ад-Дина.
Он удивился, и нашел это странным, и стал протирать себе глаза, и смотреть, но, в конце концов, убедился, что дворца нет, и не мог он понять, что случилось, и растерялся, и ум его был ошеломлен. Он ударил рукой об руку, и стал плакать о своей дочери, и сейчас же послал за своим везирем, и закричал:
«Говори, где дворец Ала ад-Дина?»
Услышав эти слова, везирь остолбенел, а султан воскликнул:
«Чего ты дивишься моим словам! Подойди, посмотри в окно».
И везирь поднялся, и посмотрел в окно, и не увидел ни дворца, ни чего-либо другого, и он тоже растерялся и опешил и стоял перед султаном, словно немой.
«Вот причина моей печали и плача», — молвил султан, а везирь сказал: «Я же говорил тебе раньше, о царь времени, что все это — проделка колдунов, а ты мне не верил».
И ярость султана усилилась, и он спросил везиря.
«Где Ала ад-Дин?»
И везирь ответил:
«Он на охоте».
И тогда султан приказал одному из эмиров отправиться со всем своим войском за Ала ад-Дином и привести его, закованного и связанного.
И эмир отправился с войском, и прибыл к Ала ад-Дину, и сказал ему:
«О господин, не взыщи, таков приказ султана. Я должен взять тебя и привести к нему, закованного и связанного. Извини же меня, ибо я нахожусь под властью султана».
Когда Ала ад-Дин услышал эти слова, его охватило удивление. Он не понимал, в чем причина этого, и спросил эмира:
«Не знаешь ли ты, в чем здесь причина?» — и эмир молвил: «О владыка, я ничего не знаю», — и Ала ад-Дин сошел с коня и сказал: «Делай так, как тебе велел султан».
И Ала ад-Дина заковали, и связали ему руки, и привели в город, и, когда подданные увидели его в таком положении, они поняли, что султан хочет отрубить ему голову, и усилилась их печаль. И они тотчас же поднялись все как один, надели оружие и пошли за Ала ад-Дином, чтобы посмотреть, что султан хочет с ним сделать.
И когда они достигли дворца, султана осведомили об этом, и султан приказал своему палачу отрубить Ала ад-Дину голову; и жители города, увидев это, взволновались и заперли ворота дворца, и некоторые полезли на дворцовые стены, а другие начали ломать двери и бить окна, чтобы войти туда и убить султана. И везирь вошел, и осведомил об этом султана, и сказал ему:
«О царь времени, дело твое, видно, идет к концу! Прости его лучше, чтобы подданные не набросились на нас и не убили нас из-за Ала ад-Дина».
И султан послал сказать подданным, чтобы они успокоились и что он простил Ала ад-Дина, и тотчас же велел палачу убрать от него руку и приказал привести Ала ад-Дина. И когда Ала ад-Дин явился к султану, он поцеловал перед ним землю и молвил:
«О царь времени, я надеюсь, что ты окажешь своему рабу милость и сообщишь мне, за какой грех я заслужил убиение?»
