одышкой. Правильно! Я ведь изначально и планировал его утомить!
Правда, концентрацию противнику сбить не удалось, поскольку с пятидесятью процентами жизней особо не разгуляешься. Да и голова работает только в одном направлении. В том же, куда направлены стопы.
Я остановился и глубоко вздохнул, будто бы набирая в легкие не воздух, а все чувство собственного достоинства, которое во мне осталось.
- Ты хотел кунг-фу? Я покажу тебе мастерство! - Зачем-то сказал я вслух и с размаха ударил изо всех сил правым кулаком по лицу монстра. Но даже лишенный сил, он умудрился немного отклониться и закрыться рукой, уменьшая урон и не давая пройти критическому удару. И все моб не удержался на месте, сделав несколько тяжелых шагов назад. Его левая рука, блокировавшая тычок, повисла плетью.
Дурацкое сравнение, если честно. Не думаю, что плеть менее опасна, чем невооруженная конечность. Это, конечно, не цепь с набалдашником, но недаром люди в древности умирали от пары десятков назидательных ударов... Говорят, что человечество с каждым годом эволюционирует, развивается. Интересно, в каком направлении, раз доставление боли переросло в обыкновенную забаву.
А-а!- Довольно слабый тычок в челюсть бессовестно прервал мои размышления. Пришлось подсечь ногой нежелающего дискутировать, как ни странно, в его- то положении, моба. Я прыгнул сверху, надеясь закончить изматывающий бой одним ударом, но напоролся на жесткую работу локтем. Еще минус две тысячи жизней! Чертова синица, которая никак не хочет на ручки!
Преодолевая боль в ребрах, наношу несколько сокрушительных ударов правым кулаком в бок моба. Ты не можешь заблокировать то, что ты не видишь, пока прикрываешь голову! Общеизвестная истина! Мудрено получилось, ну и ладно.
Моб подо мной бессильно зарычал, с трудом подняв действующую руку и нанеся несколько... поглаживаний костяшками пальцев? Было не больно, короче. Вымещать злость на уже и так проигравшем враге не хотелось, так что я достал из-за пояса кинжал и вонзил его в сердце моба, закончив бой одним ударом.
- Неужели, все? - Я с трудом скатился истекающего кровью тела на землю и закрыл глаза.
- Будь спокоен и тверд, как столп творения, пока я знакомлю твою морду с холодной сталью! - Я лениво повернул голову в сторону, с которой донеслась фраза. Мастер валялся на земле рядом со своей копией, и еле-еле поднимал молот, тут же без усилий опуская его на моба. Монстр занимался тем же самым. У обоих глаза были закрыты, и выглядело это, откровенно говоря, немного странно. Но тут один из молотов не поднялся...
- Рун! - Я вскочил, сам не понимая, откуда набравшись сил для рывка.
Грудь мастера тяжело поднялась, и из его губ раздался звук, который я не хотел бы слышать ближайшие лет двадцать, а то и больше. Что-то вроде Хр-р-х-пха... На сердце полегчало, с барабанными перепонками ситуация прямо противоположная.
Моб тем временем продолжал постукивать молотом, снимая по одному проценту жизней за движение рукой. Ударом это назвать все же сложно. Тем временем у кузнеца осталось всего тысяч пятнадцать жизней...
Молниеносная пробежка, и вот я уже, со вздувшимися от напряжения венами, пытаюсь отобрать оружие у полуспящего моба. Никак! Что ж, попробуем подойти к делу иначе.
Сталкиваю молот с тела Руна и ложусь на него животом. Пару раз приподнявшись над землей на несколько сантиметров, я почувствовал, что сопротивление моба закончилось. Спустя пару десятков ударов кинжалом по лбу противника бой до последнего храпа, наконец, закончился. Я отбросил погнутое в трех местах лезвие в сторону и отдался неге, дочери Морфея.
Я проснулся от чувства, что упускаю нечто важное. Втянув воздух и почувствовав запах еды, я вдруг понял, что именно.
- Мы не великие вояки
Мы просто кузнецы
Хоть не откажемся от драки
Кто слал иное, знайте- враки!
Ведь наша кровь- каленые пруты-ы
Мы не потерянные принцы
И не придворные мужи
Ведь если спину гнем, то ради принципа!
А если нет- в больницу нас вези-и
Мы не великие вояки
С любимой дома лишь атаки
Хоть не откажемся от драки!
Хоть не откажемся...
Я положил голову на ладонь и с ехидной улыбкой начал изучать танец кузнеца, напевающего незнакомую мне песенку своим грубым и хрипловатым баритоном.
Рун стоял в чистой рабочей одежде кузнеца, видимо, заменившей ему пижаму, у благоухающего котла, что-то помешивая. Широкие плечи и
