Князь-батюшка! Ты нам
Родной отец! Тобою лишь стоим!
Дай Господи тебе сломить Бориса —
И да живет Димитрий-царь!
Кн. Иван Петрович.
Аминь!
Купцы уходят.
Ты, князь, сейчас же выбери надежных
Пятьсот жильцов. Пусть крест они целуют
Царю Димитрию; когда ж стемнеет,
Веди их в Кремль. Я с князь Васильем вместе
Меж тем схвачу Бориса на дому.
Кн. Василий Шуйский.
Эй, дядюшка! Ты знаешь, я не трус,
Опасного я не боюся дела,
Но все ж подумай лучше!
Кн. Иван Петрович.
Много думать —
От дела отказаться. Нам теперь
Уж нечего раскидывать умами —
И ясен путь открылся перед нами!
Годунов в волнении ходит взад и вперед. Клешнин стоит, прислонясь к печи.
Годунов.
Я отрешен! Сам Федор словно нудит
Меня свершить, чего б я не хотел!
Нагие ждут давно моей опалы,
И весть о ней им дерзости придаст.
Они теперь на все решатся. Дмитрий
Им словно стяг, вкруг коего сбирают
Они врагов и царских и моих.
Того и жди: из Углича пожаром
Мятеж и смуты вспыхнут. Битяговский —
Мне на него рассчитывать нельзя;
Меня продаст он, если не приставлю
За ним смотреть еще кого-нибудь.
Я принужден… я не могу иначе…
Меня теснят…
Ты хорошо ли знаешь
Ту женщину?
Клешнин.
На все пригодна руки!
Гадальщица, лекарка, сваха, сводня,
Усердна к Богу, с чертом не в разладе —
Единым словом: баба хоть куда!
Она уж здесь. Звать, что ль, к тебе?
Годунов.
Не нужно.
