Хлопко.
Да кто ж ты такой?
Посадский.
Сперва пошли свободить товарищей, а пока дай горло промочить.
Хлопко.
Да ты и вправду не шутишь ли со мной?
Посадский.
Я не шучу. А ты не отлынивай, говори: кто царь на Руси?
Хлопко.
Как кто? Борис Федорыч!
Посадский.
Неправда! Не отгадал! Дмитрий Иваныч.
Хлопко.
Какой, шут, Дмитрий Иваныч?
Посадский.
Да разве их два? Вестимо какой! Сын царя Ивана! Тот, кого вор Годунов хотел извести, да не извел! Тот, кто собирает рать удальцов, на Москву вернуться, свой отцовский стол завоевать! Не веришь? Я от него к тебе прислан. Он жалеет вас; зовет тебя, со всеми людьми, к литовскому рубежу!
Разбойники столпляются вокруг посадского.
Говор.
Слышь, слышь! Царевич зовет! Недаром шла молва, что жив царевич!
Хлопко.
Молву-то мы знаем, да кто ж мне порукой, что этот к нам не подослан?
Посадский.
Какой тебе поруки? Через месяц, много через два услышишь о Дмитрии. Чем тебе здесь от Борисовых воевод отстреливаться, иди ко Брянску лесными путями, становись под царский стяг! Великий государь пожалует тебя; у него с тобой один супостат – вор Годунов!
Хлопко.
А, черт возьми, пожалуй, и правда!
Шум за сценой. Является Митька, таща за шиворот одной рукой Мисаила Повадина, другой – Григория Отрепьева.
Разбойники.
Вот он и Митька! Ай да Митька! Ай да тюлень! Тащи, тащи! Не давай им упираться! Тащи их сюда, посмотрим, что они за? люди!
Митька (подтащив обоих к Хлопку).
Пущать, что ли?
Хлопко.
Погоди пущать: допросим их сперва. Кто вы такие? Ты кто?
Мисаил.
Смиренный инок Мисаил!
Хлопко.
А ты?
Григорий.
Смиренный инок Григорий!
Хлопко.
Зачем пришли?
Мисаил.
Не сами пришли, пресветлый и многославный воевода! Влекомы есмы силою хищника сего!
Хлопко.
Да в лес-то мой как вы попали?
Григорий.
От немощи человеческия плотскими боримые похоти, из монастыря пречестного Чуда, что на Москве-реце, бежахом!
