Мисаил.
А простыми словами: из-под начала ушли; яви нам милость, повелитель, дай у себя пристанище!
Хлопко.
Биться дубинами умеете?
Мисаил.
Не сподобил Господь.
Хлопко.
А на кулаках деретесь?
Григорий.
И сей не вразумлены мудрости.
Хлопко.
Так на кой вы мне прах?
Мисаил.
Прими нас, славный витязь, душеспасения ради!
Григорий.
Насыти нас, гладных, паче же утоли жажду нашу соком гроздия виноградного, сиречь: вели пеннику поднести!
Хлопко.
Пеннику вам поднесут; только у меня такой обычай: кого к себе принимаю, тот сперва должен свою удаль показать. Выходите оба с Митькой на кулачки. Коли вдвоем побьете его, будет вам и пристанище.
Хохот между разбойниками.
Митька.
Пущать, что ли?
Хлопко.
Пущай!
Мисаил.
Умилосердись, повелитель!
Григорий.
Не обреки, воевода, членов наших сокрушению!
Хлопко.
Да разве он один вам двоим не под силу?
Мисаил.
Свиреп и страховиден!
Григорий.
Дикообразен и скотоподобен!
Посадский (вставая).
Оставь их, дядя Косолап! Где инокам смиренным кула?читься? Вот я, пожалуй, выйду заместо их!
Хлопко.
Ты?
Посадский.
Ну да, я.
Хлопко.
На Митьку?
Посадский.
На Митьку, коли он Митька.
Хлопко.
Один?
Посадский.
А то как же еще?
Хлопко.
