А как на моем месте повела бы себя Эля?
— Эдуард, — твердо сказал я, — сейчас не время бояться! Пусть я не знаю, каково это, когда семья тебя отвергает. Но Эля тебя не отвергла. Она не рассказывала, сколько раз дома её ругали за то, что не перестаёт общаться с тобой. А ты испугался, что папа на тебя накричит?
Теперь и я не на шутку разозлился. Эдуард молчал.
— Когда тебя из дому вытравливали, кто тебе помог с жильем и работой? Её за это тоже отругали, будь уверен! А сейчас ты нужен ей и не хочешь идти потому что боишься?!
Он ничего не ответил. Эмоции так накрыли меня, что я чуть не плакал. Взявшись за дверную ручку, я произнёс:
— Тогда я пойду один. Я и её друг. Не знаю, насколько нужен ей я и пустят ли меня туда. Но я пойду и всё узнаю. А тебе ничего не скажу. Сиди тут и хнычь дальше!
От мной же сказанных слов я наконец прослезился. Стараясь не шмыгать носом, я собрался идти. Правда, не знал, куда. Идти в реанимацию один я безумно боялся.
— Стой, — придержал он ручку своей большой тёплой ладонью. — Я с тобой.
Подожди, я оденусь.
***
И сестра, и брат Эдуарда, как на подбор, были голубоглазыми брюнетами, сильно похожими друг на друга. Я сразу понял, кто это. Крепкий темноволосый парень вскочил со скамейки, только увидев нас. То, что он не обрадовался нашему появлению, не подлежало сомнениям.
Он, Эля называла его Эриком, полного имени я не запомнил: то ли Эраст, то ли Эрнест, был довольно красивым, но при этом внушал страх.
— Какого чёрта ты здесь делаешь? — вместо приветствия рявкнул он.
Я заметил, что Эдуард побледнел. Я наслышался историй, о том, как они крепко дружили в детстве, будучи почти ровесниками. И слышал, как Эдя ушёл из дома в семнадцать лет, поклявшись больше никогда с ним не говорить.
— Затем же, зачем и ты, — после долгой паузы ответил Эдуард. — Они здесь?
— Так я и сказал, — уже с явной угрозой заявил он. — Что это за сопляк с тобой? Твой дружок?
— Я друг Эли! — не сдержался я.
Эрик почти не сдерживался. По рассказам Эли, он был так же горяч и прямолинеен, как и она, но в придачу ещё и вспыльчив и довольно агрессивен. Один Эдуард оказался спокойным и рассудительным, она с грустью рассказывала, что до разрыва братья идеально дополняли друг друга.
Лицо старшего перекосилось от злобы.
— Ты совсем поехавший? Зачем ты его притащил? Всех ваших общих друзей-пидоров приведёшь? Говорил я ей, что добром такая дружба не кончится!
— Не вижу логики в твоих словах, Эрик, — саркастично заметил Эдуард.
— Не видишь?! — почти взревел старший. — И то, что в тот день она пересеклась с твоим истеричным дружком, тоже не видишь?! Глаза продери!
Эдя вздрогнул, кинул на меня умоляющий взгляд, я так и не понял зачем. И виновато кивнул.
— Это так, — признался он. — У меня есть подозрения, что Серёжа её толкнул. Они не ладили…
— Куда заныкался этот твой Серёжа?! — не дал договорить Эрик, напрыгнув на младшего брата и начав трясти его за воротник. — Я его убью!
— Я не знаю. Он просто исчез, — Эдуард даже не пытался высвободиться.
Эрик кричал так громко и страшно, что в коридоре собрались люди, которые уже искали, кто будет их разнимать. Он с неохотой отпустил Эдуарда, осознав, что привлекает слишком много внимания.
— После этого у тебя хватило совести заявиться? — уже тише прорычал он.
Я с трепетом наблюдал. Моё вмешательство только вредило, и теперь всё зависело от того, как поведёт себя Эдя и насколько хватит его самообладания. Он же опустил голову, что-то пробормотав, но затем решительно поднял взгляд на старшего брата.
— А у тебя после этого хватит совести прогнать меня?
— Чего? — удивился тот.
— Я пришел не к тебе, а к Эле, и ей я нужен точно так же, как и ты. И никуда я не уйду, можешь бушевать, можешь просто меня проигнорировать — это будет гораздо мудрее с твоей стороны. Но я законно интересуюсь её состоянием, этого факта ты не изменишь. Хочешь решить вопрос силой — пожалуйста.
— Эдя, — окрикнул брат.
— Что?
— Если выяснится, что твой Серёжа, или как там его, в этом виноват, приведи его мне, ладно?
— Если только выяснится, — кивнул Эдя.
