</p>
<p>
– Когда же я все это потерял? – Федька у сына спящего спрашивает. – Когда душу мою радость, свобода и покой оставили? Когда я из стрельца бравого да смелого в палача да распутника превратился? Спи, Ванюшка! Спи, солнышко мое ясное! Расти, сынок, смелым да сильным. А как вырастешь, молись за душу мою, кою я дьяволу по глупости продал. Да за властью не гонись! Живи, сынок, честно да по правилам и не поминай лихом отца своего пропащего!</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
В палатах огроменных народу много набилось. Воеводы опричные, сотники, бояре да князья, ко двору приближенные. Государь сидит на троне костяном. В тусклом свете факелов, его лицо черным кажется, как одежды монашечьи. Глаза кровью налиты. Губы в тонку полосу изломаны. По праву руку от него новый фаворит стоит. Лицом сладок да приторен, как мед засахаренный. Лохмы льняные по дорогому камзолу раскиданы. А в глазах голубых пустота ледяная, словно в проруби в крещение.</p>
<p>
</p>
<p>
Супротив трона стоит Филипп в рубахе серой простой. Руки и ноги его кандалами тяжелыми скованны. Владыко смотрит взглядом светлым на людей вокруг. А те – словно стая собак гончих, что жертву свою в ловушку загнали. Дышат тяжело. Глаза злобой горят, а из пастей открытых языки висят ядовитые.</p>
<p>
</p>
<p>
– Что скажешь напоследок, Филипп Колычев? – Царь хрипло к узнику обращается.</p>
<p>
</p>
<p>
Тот на Царя оборачивается и смело и легко вперед идет, будто нет на ногах и руках его оков тяжелых.</p>
