Разумеется, тут при желании можно развести сопли насчет непричастных и невиновных, судьбы страны и прочего, но мы этого делать не будем. Именно мы, Антонов здесь полностью солидарен со Скворцовым, хоть и не испытывает к девушке особых чувств. Нет наверху невинных! У каждого есть свои скелеты в шкафу, и хорошо, если их там можно сосчитать по пальцам. Ну, а насчет судьбы страны… я в принципе готов ради нее рискнуть жизнью. Своей. Но жизнью близких — нет. Не готов и даже не собираюсь готовиться. Вот такой я нехороший человек. И Антонов как бы не хуже.
Глава 23
Шелепин убрал руку, уже потянувшуюся к трубке «вертушки», и задумался. Нет, звонить пока рано. Надо сначала самому попытаться понять, в чем тут дело.
Разумеется, в то, что Косыгину просто так захотелось пообщаться с ним в неформальной обстановке, Александр Николаевич не верил ни на йоту. Такое могло быть у них с Семичастным, да и то не очень часто. Но Алексей к нему, Шелепину, давно относится неприязненно. Подозревает в неосталинизме. Хорошо хоть с Леней они тоже далеко не приятели. Но все же — что заинтересовало предсовмина? Докладная о приписках на Минском радиозаводе? Может быть, но вряд ли — у него у самого таких материалов должно быть более чем достаточно. Недавно закончившее расследование Комитета партийно- государственного контроля о злоупотреблениях при продаже автомобилей в Москве? Уже теплее, но только в том случае, если там оказался замешанным кто-то достаточно весомый, а таких сигналов Шелепину не поступало. Или дело в чем-то другом, о чем он пока не знает? Черт, как мало времени. Был бы месяц, можно было бы попросить Володю хоть что-то разузнать, но за четыре дня… нет, ничего он не сможет, только зря подставится. КГБ запрещена несанкционированная разработка партийной номенклатуры, начиная с уровня члена ЦК, а тут член Президиума. А давать Семичастному санкцию от имени КПГК — это означает так подставиться самому, что о последствиях лучше даже не думать. Леня подумает, за ним не заржавеет.
В конце концов, решил Шелепин, проще съездить на часок в Архангельское и самому разобраться, что все-таки понадобилось Алексею. Решено, прямо с утра в воскресенье еду.
Неожиданности начались сразу, как только Шелепин зашел в скромный дачный кабинет предсовмина.
Там, кроме хозяина, сидел молодой парень, широкоплечий, похоже, довольно высокий и совершено к этому месту не подходящий. Он явно не был секретарем или еще каким-нибудь референтом, в этом отношении глаз у Александра Николаевича наметанный. Странный парень вел себя как равный в гостях у равного. И на него, Шелепина, смотрел как-то нехорошо… оценивающе, что ли. Да кто же это такой?
— Александр Николаевич, — официально, но с еле заметной усмешкой предложил Косыгин, — познакомьтесь, пожалуйста, с моим гостем. Уверен, что это знакомство вызовет у вас определенный интерес.
Парень встал, протянул руку и представился:
— Виктор Васильевич Антонов.
— Шелепин, — представился в ответ Александр Николаевич и вдруг почувствовал, что в момент рукопожатия по телу как будто пробежал электрический разряд. Слабенький, но все же ощутимый. В голове мелькнула совершенно дикая, неуместная мысль — а может, Алексей решил просто его ликвидировать, и этот тип — исполнитель?
Да что же это за день такой, с чего бы в голову всякая ересь лезет?
Шелепин даже помотал головой, отгоняя наваждение. А парень продолжал:
— Я прибыл к вам из будущего, из две тысячи восемнадцатого года. Доказательства Алексею Николаевичу уже представлены, и он признал их исчерпывающими. Теперь ваша очередь. Смотрите.
Парень поднял с пола портфель, открыл его и перевернул. На стол вывалилось много мелких разноцветных предметов.
— Вот мой паспорт, прошу ознакомиться.
— При современном развитии печатного дела на западе напечатать советский паспорт — это такой пустяк, что о нем даже смешно говорить, — машинально процитировал Остапа Бендера Шелепин, но в душе что-то шевельнулось. Неужели правда? А если мистификация, то зачем она Косыгину?
— Благодарю за демонстрацию начитанности, но продолжим. Водительское удостоверение. Его, по-вашему, тоже нетрудно напечатать? Банковская карта — это что-то вроде вашей сберкнижки. Дебетная, кредитной у меня нет. Дисконтная карта в магазин радиодеталей, по ней я получаю скидку. Вот деньги нашего времени, рубли и евро, это общая валюта евросоюза. И, наконец, еще одно доказательство, но для его демонстрации я попрошу вас что- нибудь сказать.
— Не понимаю, кому и зачем понадобилась вся эта мистификация, — в некоторой растерянности буркнул Шелепин, — Алексей, может, хоть ты мне объяснишь?
— Благодарю, этого хватит, а теперь смотрите.
Гость Косыгина сел, положил на стол правую руку раскрытой ладонью кверху и сложил на нее паспорт, права, и карточки. Потом накрыл правую
