Царь залез и спрашивает:
— Что ж мы теперь делать будем?
— Кассу ломать надо.
Босовик фомку[45] из-за голенища вытащил… Пётр и думает:
— Сундуки только попортит, убыток мне.
А при нём ключи были…
— Стой, не ломай, у меня ключи есть.
— Откуда они у тебя?
Царю и сказать нечего.
— Бывалый ты, значит!
А у Петра от казны завсегда ключи… Босовик огарочек зажигать собирается, а царю страшно стало. А ну как увидит кто!..
— Стой, не зажигай огня, я и так знаю, где золото тут лежит.
Подошёл к сундуку одному, отпер его:
— Ну, бери сколько нужно.
А сам не берёт.
Босовик полные карманы набрал, в мешок насыпал.
— А ты чего ж не берёшь?
— Мне не надо.
— А воровать пришёл?!
Нечего делать, набрал и царь в карман золота. Золота набрали, уходить стали — царь опять сундук на ключ. Слез, и босяк ему:
— Ну, давай делить теперь.
Пётр в ответ:
— Мне больше не нужно, и этого хватит. А зовут тебя как?
— Семёном звать, сапожники мы.
Идут они мимо сената. Огонь горит. Царь и думает: «С чего бы это огню гореть, собрания не должно быть, а огонь в окнах?!»
Босовика кликнул:
— Давай залезем, послушаем, чего они там говорят.
— А как же залезть-то?
— Тут дерево есть, залезем на него — и видать будет. Надел босовик кошки[46], взобрался по дереву, прямо к окошку самому, бросил царю кошки — и царь за ним.
Глянул в окно: все министры собрались, главный посредине сидит, а в окне открыта форточка, царю и слышно всё.
Самый главный и говорит:
— Как приедет он от заутрени, так мы и изведём его.
— Чем же его извести?
— Яду дадим — сразу Богу душу отдаст.
— Как же яду ему дать?
— А я велел прийти его повару, с ним столкуемся. Позвали повара:
— Изведёшь царя, дашь отравы?
— Как так?
— Мы заплатим тебе хорошо.
Подумал, подумал тот:
— Ну, ладно, согласен я!
— Так вот что! Как придёт от обедни он, разговляться сядет с главным министром, с чаем и дашь яду.
А те спрашивают:
— Мы-то узнаем как про это?
— В сенат соберитесь. Как царя порешим, на балкон выйду, махну вам платком чёрным — ступайте тогда во дворец все.
