– Все?
– Все. А чего ж ты хотел?
Лука! Лука, ты где?
Ответом была тишина. Неужели действительно все? А ведь он привык. Черт дернул связаться с волохом. Как же так? Как теперь без карманного духа? Ой дурра-ак!
Ведун из под седых, мохнатых бровей с усмешкой следил за реакцией пациента. Не понять этих смертных, то хочу, то не хочу!
Поздним вечером Лиходеев в приподнятом настроении вернулся из города. Особых изменений в самом Курске не заметил. Все так же шуршал, жужжал и кублился рынок, на улицах много военных и детворы, а кого из них больше, так сразу и не разберешь. Самое неожиданное, издали приметил Воробья. Выжил значит! Но сейчас не до него. Задачу поставленную перед собой он так и не выполнил. Нужно исправлять положение. Как человеку, прожившему полтинник годов в двадцать первом веке, в голову пришла мысль, которую он катал в разборе и так, и эдак. Почему бы и нет?! Пока не попробуешь, не поймешь.
Ведун, заметив перемену в настроении пациента, односложно спросил:
– Что решил?
Улыбка коснулась лица Лиходеева. Чего темнить? Деда он все едино напрягать не намерен, да и зачем. Решение и так начало свою реализацию. Ответил:
– Завтра поутру ухожу.
– Далёко?
– В Чернигов.
– Ого! Что так-то?
– Здесь я ведьму византийскую вряд ли достану. Примелькался. Да и настороже они до сих пор. Войска на стреме стоят, по весне чужое воинство из Ростова ожидают, готовятся. Начну телодвижения, спалюсь. Оно мне надо? Еще пожить охота. Вот и решил другим путем идти. Сварганил писулю князю Святославу в которой популярно объяснил, что у него в Чернигове семья в беспризоре осталась, а я обязуюсь количество ее членов и щелок существенно уменьшить, вплоть до нуля. Отловил мальчонку на рынке, за мелочовку, ним и переправил послание в руки боярину Злобе. Тот дока, знает, что дальше с ним делать, а я ноги в руки и сюда.
– Что, правда руку подымешь на детей и женщин?
– Дед, мы с тобой уже давно общаемся. Я, что, похож на беспредельщика?
– На кого?
– Тьфу т-ты! На изувера я похож?
– Нет.
– Но он то этого не знает! – Лиходеев от такой мысли еще больше расплылся в улыбке.
– И зачем тебе сие?
– О-о! Тут козырей много. Смотри сам. Может быть князь испугавшись за семейство, рванет в свой исконный удел. Тем самым оставив воинство на Владимира и Щуку. А это уже совсем другой коленкор! Дальше. Чернигов я не хуже Курска знаю, и нору себе, где затихариться можно, найду. Теперь! Прозора, Ксенью, ну и естественно Злобу, он точно туда погонит, а там я их и прихлопну. Зол я, особливо на ведьму. Ну и нашим при сражении это поможет. Да! Совсем забыл полноту картины дополнить. Добрыню я после всех вытрясу. Не успел мой шеф разузнать, кто шестерит на Святослава. Вот так-то.
Старик надолго ушел в раздумья. На автомате подбросил дров в жаровню, на автомате напялив тулуп, вышел из избы. Что уж он там делал в ночи и по холоду, неизвестно, но вернувшись, присел на табурет напротив Егора, при тусклом огоньке светеца, заглянул в глаза. Что ж ты хочешь там увидеть, старче? Ведь Лиходеев весь как на ладони. Простой, как механизм автомата Калашникова. Во, пыхтит. Думы одолели.
– Не осилишь ты ведьму. У нее в загашниках много чар запасено. От черного заговора до лигатуры, а уж порчу или проклятие она и вдали от тебя сделать сможет. Кто ведает, может знает она способ лишения силы и отваги на расстоянии. Причём, ежели знает, то твоя сила перейдет к ней, проклятущей.
– А ты сам такое можешь?
– А чего ж тут мочь? Кое-что сотворю, отчётливо представлю своего ворога и воображу быструю и сильную реку, текущую от него ко мне. При этом скажу слово заветное: «Как течет река, так и ты, сила, перетекай от него ко мне». Все!
– Дед, я ведь с ней накоротке встречался и нападение отбил.
– То она тебя лишь пощупала, сама зла не держала, а приказа на твое убийство у ней не было. Защиту ставить буду, расслабься, не думай ни о чем.
Егор ощутил дедовы заскорузлые руки у себя на голове, покрывшие пальцами затылок. Слова заговора он слушал невнимательно, будто ветер срывая их с губ ведуна, уносил в далекие уголки памяти.
