– Сторожка деда Руслава.
– Вот там.
– Держи.
Отдал кошель в руки Алана.
– Там пять гривен. Все что есть. Прикупи щит и еды в дорогу, ну и седло, узду. Сам знаешь.
– Знаю.
Может оно и к лучшему. Не нужно долго задерживаться в погосте. Часть фигурантов уже присутствует на шахматной доске Черниговского княжества, другая часть должна обязательно объявиться уже совсем скоро и встать в позиционное положение. Кто в этом раскладе сделает первый ход? На какую клетку встанет одна из присутствующих фигур?…
Зимник черниговский.
– Эй, воин! Позови Прозора!
Ксения помнила, примерно в этих местах нашел свое обиталище Сивояр. Он хоть и славянин, но славянин обтесанный Европой. Умудрившийся получить знания у сильных магов Рима и Парижа. Так же как и она, бежавшему от преследования сильных мира сего, осевшему на лесных просторах земли в которой родился. Знали друг друга давно, даже одно время были любовниками. Только ведь два паука в одной норе не уживутся. Вот и расстались, не успев стать врагами. И это сейчас ей на руку. Должен помочь, старый развратник.
К возку подъехал однорукий. Видна была усталость на лице. Сдает понемногу, возраст смертного сказывается, но пока он ей нужен. Оба они не смогли остаться в Курске при молодом князе, она бы там порядки свои завела. Да и Святослав хорош! Погнал в Чернигов, за семью испугался. Сотник придержав коня, сравнялся с боковиной возка.
– Чего кликала, боярыня?
Боя-арыня! Лучше бы матроной назвал. Колдунья в славянской одежде, по грудь закутанная в волчью полость, обшитую браной тканью желтого цвета, раскраснелась на морозе и была чудо, как хороша.
– Сотник, здесь наши с тобой дороги разойдутся. Ты в Чернигов, а мне свернуть придется.
– А что князь скажет?
– Так я это по его поводу и делаю. Ежели тать в Чернигов проскочил, ты там на страже станешь, а если позади нас, то мой вояж лишним не будет. Не переживай я сама вскорости во дворце буду.
– Твое дело.
– Ты вот, что! Ты мне четверых расторопных воев оставь. Потребуются.
– Может больше?
– Зачем? Эти мне, подай, принеси, проверь, поедь, для этого потребны. А защиту себе я и сама обеспечу.
Прозор увел полусотню дальше по льду реки. Глазами проводив хвост колонны, Ксения распорядилась:
– Тур, вороти в распадок. Версты четыре отсюда деревенька будет. Нам туда.
– Слушаюсь, госпожа.
Деревня в десяток дворов встретила приезжих тишиной и порядком. Собак в ней не было. Единственная улица почищена от снега. Из труб на крышах вздымался к небу дымок. Высыпавшие на подворья люди неприветливыми взглядами провожали глазами пришлых. Молчуны нелюдимые. А тут еще лошади, все как одна стали норов выказывать. Косились на аборигенов, пританцовывая, пытались рваться с повода.
– Птр-р-р! Волчья сыть, – придержал рысаков запряженных в возок Охрим. – Стоять! Кому кажу!
Встали в центре улицы. Ксения сама подозвала смерда, стоявшего ближе остальных к возку:
– Сивояра зови! Скажи знакомица его припожаловала.
Мужик оглянувшись, не говоря ни слова, мотнул головой и молодой парняга, чем-то неуловимо похожий на него, сорвался с места, побежал в сторону крайней от реки избы. Стояли, молча ожидали появления лидера поселения. Что ж с лошадьми деется? Шалыми какими-то стали. Беду чуют?
– Постарел-то как! Сивояр? – Обнимая старика, промурлыкала колдунья. Сколько же мы с тобой не виделись?
– Еще при Мстиславе я от дел удалился. Ему тогда, дай низший памяти… Пятый десяток на исход шел. Тридцать семь лет. А ты все так же хороша!
– Сейчас Святослав правит, ну и я при нем.
– Небось молодость за душу купила?
– Не будем про то. Идем в тепло, угощай подругу.
– Идем, – окинув взглядом собравшийся народ, нашел, кого искал. – Малка, на стол собери, ну и воев покормишь. Да! И хмельного им налей.
Ксения действительно проголодалась. Под воспоминания о былом, с аппетитом поглощала угощение.
– С волхвами все так и воюешь? – Улыбаясь, спрашивал старик.
