Общий смех поддержал мнение товарища.
– Потерпи Магжан, еще не готово. Ажок велел еду и на нас готовить.
– Ну и прожорливые у тебя воины, Бираг. Как бы мне с их аппетитами, голодным не остаться!
– Не останешься, вождь бродников.
Чувствовалось, что настроение в стае было хорошее. Русам не уйти от карающих клыков и когтей. Завтра настигнут и отомстят. Азарт преследования добычи бередил кровь, горячий след ощущался с каждым вздохом воздуха. Уйти от погони в лесу, да еще в случае преследования с ищейками-волками не так-то просто. Чтобы не приходилось тратить драгоценное время на то, чтобы заметать за собой следы, пытались их не оставлять. Для этого русы старались двигаться по сухой земле, валежнику, бурелому, а вечером ушли по реке. Весь день меняли направление.
В это же время в пяти верстах вверх по течению безымянной речушки, расположились вятичи. Их князь лежал подле маленького костерка и прощался с сыном. Заговоры Молчана помогали только на время, а времени у Деяна становилось все меньше и меньше. Отблеск огня высветлил слезу на щеке княжича. Едва слышно князь велел десятнику позвать Веденю.
Лиходеев склонился к лицу умирающего князя, глаза которого пытливо уставились на него.
– Кто ты?
Егор подался назад, ощутил на себе взгляд Молчана. Деян закашлялся, видно было, что держится с трудом, произнес:
– И сказал Велес:
Открой короб песен!
Размотай клубок!
Ибо кончилось время молчания
и пришло время слов!
– Песни птицы Гамаюн… – вырвалось из уст Лихого, с народным творчеством его знакомил еще дед, когда учил обращению с оружием.
Ну и что отвечать князю? Человек в свой последний час пребывания на грешной земле, желает знать правду. Ответил так же, как задавался вопрос, словами из книги:
– Так сходилися силы грозные, бились яростно Прaвда с Кривдою. Одолеть Кривда Прaвду хотела, но – Прaвда Кривду все ж переспорила. Полетела Прaвда на небеса к самому небесному Пращуру. Оставалась Кривда на Сырой Земле. Понесло Кривду по всей земле, по всему поднебесному царству- мытарству. В чистом поле, широком раздолье грудь на грудь две силы сходились: бог Семаргл с небесною силою и чудовищный Змей с силой черною. То не огненный вихрь по Земле кружил – то Семаргл с небесною силою шел на силушку Змея лютого!
– Поясни?
– Помнишь, как две седмицы тому, по дороге на Кром…
– Помню.
– Это были мои люди.
– Так это ты Радима…?
– Я. И у тебя в вотчине, тоже я. Кровную виру хотел взять.
Последние минуты разговора давались Деяну тяжело. Силы на глазах таяли, но он держался, продолжая разговор. Казалось, сейчас для него он был главнее всего.
– Чего ж ты с нами, а не против?
– Но я же русский человек. На мою державу пришел враг с огнем и мечом…
– Мудрено… А вира?
– После всего, что произошло за эти дни, ни у тебя, ни у твоих людей передо мной долга нет. Вира уплачена сполна.
Притихшие, навострившие уши, Молчан и княжич, разговору не мешали. Деян продышавшись, спросил еще:
– Как твое имя?
– Лихой. Я боярин курский. По ложному посланию, должен был добраться в Ростов, да вот не доехал.
– Слыхал, про тебя. Думал, постарше будешь, а ты вон как мой Вячко…
– Прости князь, не мог помочь, уберечься тебе.
– Ха-ха! – закашлялся, роняя из горла капли крови. – Пустое. Молчан…
– Здесь я, батька!
– Не вижу ничего. Всюду темно. Уходить буду. Молчан, ты боярину препон не чини, все в этом деле замарались. Черниговских блудней наказать потребно будет. А сейчас позови всех берсеков, прощаться буду.
Князь Деян вскоре ушел, оставив после себя уныние в душах простившихся с ним людей. Его захоронили как всякого погибшего на чужой территории разведчика-диверсанта. Десятник отказавшись от своего немногословия, чуть раскрывшись душой, промолвил у безымянного захоронения своего друга и
