— Подожди, — остановила я Саида, который излишне агрессивно вступился за мою честь. — Пусть живет, тем более что в его жизни действительно женщины сыграли не последнюю роль. Точнее одна, которая прокляла его род, и теперь все мужчины в нем умирают насильственной смертью. Так что не видать ему старости…
— Пощади! Сними проклятие!
Мужик, которому Пазыл перевел мои слова, упал передо мной на колени. Мой телохранитель с азартом ученого наблюдал за мной и окружающими, неустанно работая переводчиком, невзирая на недовольство Саида. Друг попытался отпихнуть степняка, но где там, тот вцепился в мой подол и взирал на меня с дикой надеждой вперемешку со жгучей ненавистью.
— Нет. Не могу, да и не хочу. Твой дед надругался над невинной девой, она была почти ребенком. Он не просто ее изнасиловал, он истязал ее, превращая нежную кожу девочки в кровавые лоскуты. Именно ее предсмертное проклятие довлеет над всем вашим родом. И будет жить до тех пор, пока не останется ни одного садиста в вашем роду. Скольких женщин лично ты бил и насиловал? Молчишь? А я вижу тени всех их за твоей спиной, они требуют отмщения и справедливости. И скоро оно настанет. Фатима, Надира, Гульнара…
Я уходила, тихо произнося женские имена, которые будто сами собой возникали в моей голове. А еще там мелькали картинки, страшные и гадкие. Я не смогла бы снять проклятие, даже если бы сильно хотела, да и случайно увиденного в прошлом этого степняка хватило, чтобы жаждать его смерти почти так же сильно, как все его жертвы. Мерзкий тип, любящий причинять людям боль, как, впрочем, и все его родичи по мужской линии. Да, он ни одну из своих жертв не убил, но вряд ли они ему за это благодарны. Он мог бы изменить свою судьбу и самостоятельно снять проклятие, если бы понял, что за всю свою жизнь он не совершил ничего хорошего, что его порок — зло и с ним нужно бороться. Но такие как он о подобных вещах не задумываются, считая, что можно брать от мира все, ничего не давая взамен. Глупцы!
Мужик выл, кричал что-то мне вслед, но я не оглядывалась, не видела в этом смысла. Вообще постаралась сразу же забыть о нем, тем более с преступниками он связан не был. Но не потому, что верный вассал своего господина, просто ему никто не предлагал предать Джанжуура. Хрип за моей спиной подсказал, что у кого-то из моих друзей не выдержали нервы. Но и тогда я не стала оборачиваться, чтобы проверить выжил тот степняк или нет. Зачем, если он все равно одной ногой в могиле?
В зале находились: Джанжуур с сыном, Августиан, Манор и парочка телохранителей, на которых мы и провели пробный эксперимент. Он был впечатляющим: среди четырех проверяемых человек, одним из которых стал Манор, сразу обнаружился лазутчик. Кстати, именно из-за него так затянулось начало основного спектакля. Джанжуур просто не мог поверить, что в его окружении есть человек, сливающий информацию. Конечно, он тут же распорядился пытать этого охранника и, судя по его мрачному лицу за обедом, узнанное его не порадовало. Всю прогулку меня так и подмывало задать несколько вопросов, но мы ведь договаривались с Князем поговорить об этом после массовой проверки его людей.
Манор тоже имел крайне злобный вид, тому способствовало сразу несколько причин. Первая и самая главная — он не знал, что никакого волшебного артефакта нет. Я думала, он подслушивал наше обсуждение спектакля, и поэтому восхищалась его актерскими данными: тому, с каким гордым видом он возложил свою мозолистую ладонь на кинжал Князя, и с какой твердостью и уверенностью произносил слава клятвы. А потом, когда он узнал, что все это лишь наглая и хитрая инсценировка, то жутко оскорбился и, конечно же, считал виноватой меня. Вторая причина заключалась в том, что он проморгал предателя у себя под носом. Тут уж он своих эмоций не сдерживал и рвался лично вырвать кишки шпиону. Правда, поглядывал он почему-то на меня, и я даже обрадовалась, когда удалось сбежать из кабинета Князя.
Только Августиан сохранял хорошее настроение и не скрывал довольную полуулыбку. Вот что он еще задумал? Второе совещание подряд да после столь масштабной проверки я точно не выдержу.
— Леди Рибианна, мы вас уже заждались.
Кузен подарил мне хищный оскал.
— Извините, немного попугала народ в коридоре, — отмахнулась я.
Голова опять разболелась, прохладная вода, которой я успела умыться в ванной князя, помогла ненадолго. Или это у меня такая реакция на короля?
«Скорее всего, на использование чужого дара», — подсказала справедливость. Пришлось согласиться. Но от этого еще сильнее захотелось все бросить и вернуться домой. Обнять Двэйна, затискать Роберта и Даньку, поговорить с дедом. Не давала этого сделать только одна мысль — дома меня никто не ждал. Более того не факт, что он у меня еще есть, Августиан обещаниями не разбрасывался. Но семью он у меня не сможет отнять, пусть даже не пытается!
— Добавили смятения собранной информацией? — усмехнулся Августиан.
— Я госпоже не говорить о Кызыле, — тут же открестился Пазыл. — Я сам не знать о проклятии…
— Ясно. Леди решила оклеветать человека ради пользы дела, — скривился Манор.
— Что ты сказал?! — рявкнул Саид, собираясь повторно отстаивать мое честное имя с кулаками.
— Оклеветать? Вы думаете, ради правого дела я пройду по головам невинных людей? — С удивлением воззрилась на мужчину, не давая Саиду затеять новую драку. — Даже не знаю, господин Манор, чувствовать себя польщенной после ваших слов или оскорбленной.
