казалось, невозможным дышать. Он готова была отрезать себе руку, чтобы забрать его страдания.
Кувшинка стояла рядом и смотрела. Чармейн мешал назойливый взгляд, но вслух она ничего не сказала.
Закончив кормить Ветерка, она уложила его на постель, тот тут же открыл глаза и занервничал, пришлось устроить на коленях. Кувшинка протянула Чармейн стеклянную бутылку. Так и смотрела пока Чармейн сцеживалась, извернувшись, чтобы не потревожить уставшего ребенка.
— Ты сама отказалась от Кукушонка. Мы приняли его как родного. И вообще, я ничего не понимаю. Почему ты заговорила со мной? Вернее, почему все это время молчала?
Кувшинка заметно расслабилась, наблюдая как белые струйки наполняют бутылку. Видимо очень беспокоилась за своего ребенка. Зря, конечно, Чармейн успела привязаться к подменышу и сама бы предложила ей передать бутылочку. Выкармливают же иногда близнецов. Тем более, что Ветерок так слаб, что грудь еще полная.
— Я молчала из-за запрета отца говорить с людьми. Фейри никогда не нарушают свое слово, оно связывает нас словно стальные канаты. Вы можете обещать, забыть обещанное, вам все прощается. Я думала, что нам нет. Готовилась назвать тебе имя своего сына перед смертью. Зачем жить, если его у меня забрали?.. Но я тут, а значит люди и фейри не так отличаются друг от друга. Можно жить и отказавшись от своего слова.
Кувшинка горестно усмехнулась. Села на кровати, погладила голую пятку Ветерка. Зеленые волосы фейри скользнули по предплечью Чармейн, оборки платья Кувшинки оказались прохладными и сколькими как водоросли.
— Вот оно как, — сказала Чармейн убирая чужие волосы со своего плеча. — Значит подмена произошла помимо твоей воли?
— И не только она. Чармейн, я знаю брат попросил у тебя прощения. Позволь сказать и мне. Я искренне сожалею, о боли, что причинила тебе своим действием или бездействием. Поверь, давно хотела с тобой подружиться. Я не держу на тебя зла из-за Дэмиена. Все давно в прошлом. Я уважаю его выбор.
— Вы, — Чармейн кашлянула, чтобы голос не дрожал. — Когда-то были вместе?
— Ничего серьезного, — отмахнулась Кувшинка. — У меня не было особого выбора, поговорить и объясниться мы не могли из-за запрета. Отец решил, что люди причина нашей беды.
— Расскажи мне о ней. Я хочу знать.
— Мы вымираем, Чармейн. Раньше, лет двести назад фейри было не счесть. Заполняли весь этот холм, с вернхей анфилады коридоров до нижних пещер. Второй холм, близнец нашего, стоял на стороне Ахтхольма. Тут жили светлые фейри, там темные, но по сути не было между ними разницы. Поддерживали завесу, следили за погодой и за исполнением договора между людьми и лесом. То был золотой век фейри. А потом случился крупный раздор меж светлыми и темными. Их королева любила фейри из нашего холма. Король Темных узнав об измене, в приступе ревности убил возлюбленного жены. Правящая черта светлых вступились за своего подданного. Они сумели проникнуть в обитель темных и при помощи оскорбленной королевы попытались пленить Темного Короля. Тот был готов к атаке, прятал за пазухой нож. Второе убийство унесло жизнь Светлой Королевы. Так и понеслось снежным комом. Ненависть, вражда, раздор. Сам Хозяин леса вмешался, приказал примириться добром. Его ослушались. Тогда он и приказал фейри быть хозяевами своего слова. Кто нарушал обещанное, отсылался за черту. После этого Хозяин леса больше не являлся к нам, видимо до сих пор недоволен нами. Да еще перестали рождаться дети… Отец говорит, это из-за того, что фейри стали слишком плотно общаться с людьми, вот он и запретил мне с вами говорить. У Саэдримона больше свободы, он умнее меня, умеет найти подход к отцу…
Чармейн слушала с раскрытым ртом, поглаживая спящего Ветерка. Наконец-то многое встало на свои места. В архивах Вирхольма сохранились записи о беспорядках, происходивших лет двести назад. Тогда выдалась особо лютая зима, снег валил и валил, сугробы высились до второго этажа. Старики замерзали от холода, но хуже этого — запасы не были рассчитаны на мерзлую и продолжительную зиму, а в пещере обмена валялись коробки для внешнего мира, но завеса не двигалась. Отчего так получилось — неизвестно. Ахтхольмцы винили Вирхольм за недостаточное почитание леса. Тогда и случился окончательный разрыв между городами. Теперь понятно, что люди просто оказались крайними в междоусобицах фейри. И все-же был один вопрос, который интересовал Чармейн больше всего:
— Кто он, Хозяин леса?
Кувшинка пожала плечами, обняла себя руками и, посмотрев рассеянно в сторону темного провала в полу, сказала:
— Я тебе расскажу с самого начала, как передали мне в детстве. На холме подле Эркельдуна стоял монастырь, в нем жила юная послушница, Ангелина. Больше всего на свете она любила лес и частенько бродила в нем днями напролет. Дикие звери не трогали ее, а скрытые полянки с земляникой открывались ее взору. Однажды встретила Ангелина на одной из своих прогулок молодого юношу. От его кожи шел золотистый свет, а из под ребра торчала стрела. Ангелина помогла вытащить стрелу, перевязала грудь подолом своего платья. Юноша попытался соблазнить послушницу, но Ангелина была крепка в добродетели. Убежала, хоть сердце осталось с сияющим красавцем. Целый месяц искала повторной встречи с ним в лесной чаще и найти не могла.
— Он был всемогущим божеством, да? — спросила Чармейн, вспомнив похожую легенду, услышанную в Ахтхольме. Теперь она была уверена, что это не просто сказка. Наверное, все было на самом деле.
— Не думала, что в Вирхольме помнят прошлое.
— Мне Дэмиен рассказал, а он услышал в Ахтхольме. Вирхольмцы боятся прогневить Хозяина леса лишними разговорами. Прости, что перебила. Он вернулся в Ангелине?
— Сигурд вернулся через месяц, и во второй раз попытался сорвать поцелуй. На сей раз Ангелина не смогла отказать, слишком тосковала по незнакомцу. Две недели провели они как муж и жена. Видела Ангелина, что Сигурду с нею хорошо, только день ото дня все скучнел он, пока не пришло время расставаться. На прощание Сигурд наделил Ангелину возможностью творить небывалое. Рассказал, что похожий дар получили принцесса Анна, и ее любимая фрейлина, Эвелин. Обе избрали уйти в созданный ими мир. Ангелина не обрадовалась обретенной мощи, а опечалилась тому, что Сигурд покидает ее. Посмотрела вокруг и поняла, что не может оставить свой любимый лес на произвол судьбы ради иного мира. Ангелина оградила лес волшебной завесой, которую могли преодолеть лишь чистые сердцем.
Чармейн слушала затаив дыхание. Насколько она помнила, по рассказу Дэмиена молодая послушница отдала свою силу отцу-настоятелю монастыря. Перебивать Чармейн не решилась, тихо слушала историю, стараясь запомнить как можно больше.
— Тогда в лес пришли наши прародители, первые фейри. Подобно Ангелине они любили природу, и однажды заплутав, оказались за волшебной завесой и не захотели возвращаться назад. Со временем Ангелина научилась им доверять, поделилась своей силой и фейри стали ее посланниками, оберегали лесных животных, хранили завесу,
