мысли, что прожила не самую плохую жизнь?
— И жили мы довольно мирно. Он научился терпеть меня, а я его уважала за ум и доброе отношение ко мне. Наверное, я даже полюбила его, насколько можно любить человека, который тебе никогда не принадлежал. В первый же год нашей жизни я понесла, и по воле богов родился у нас сын — отец Кнуда. Больше я детей иметь не могла, как сразу же после разрешения от бремени поведала мне повитуха. И желанна мужу, как женщина, я тоже перестала быть. А потом в его жизни произошла трагедия, в которой повинен мой отец. Так случилось, что полюбил муж всем сердцем рабыню. Я замечала их связь и не осуждала его за это. Но мой отец думал иначе. Он выкрал эту рабыню, бросил ее в темницу и заморил там до смерти. Муж долго искал ее, а когда узнал правду, ее уже не было в живых. Я и отца своего не осуждаю, — быстро взглянула она на бледную Лею, представившую всю глубину чужой трагедии, — он считал, что поступает правильно. А мужа я жалела, видя, как угасает он на глазах. Свою любовь он пережил на год, а потом и его забрала земля.
Келда снова замолчала, словно погрузилась в те далекие события. Ее руки, что перебирали плед, подрагивали, а глаза, не мигая, смотрели в одну точку.
— Мой сын рос без отца, — продолжила Келда. — Он унаследовал от мужа легкий нрав, но боги обделили его умом. Я любила его, как могла, но понимала, что великим ему не стать. Когда он достиг детородного возраста, я ему выбрала невесту. Да-да, не удивляйся, на Кае его женила я. И не жалею. Она, конечно, никогда его не любила, зато очень любит богатство. Собственно, его-то она и получила в мужья и с тех пор успешно преумножает. Есть у нее еще одно достоинство — семью она всегда ставит превыше всего. А что еще может желать мать для не очень умного, но горячо любимого сына? Как бы там ни было, но с момента появления Каи в нашем доме, я смогла удалиться от дел и посвятить жизнь себе, что успешно делаю и по сей день.
Какое-то время Келда снова молча разглядывала Лею, а та пыталась понять, что на уме у этой странной старухи.
— Я подошла к самому главному — тебе и Кнуду, — медленно, растягивая слова, вновь заговорила она. — Если Инга унаследовала острый ум деда и хитрость матери, то Кнуд не одарен ни тем, ни другим, как ты уже заметила. Но зато он весьма недурен собой, что многим девушкам кажется достаточным. Но не тебе, вижу… Кроме того, должна предупредить тебя, что если ты и дальше будешь одаривать его лишь холодностью, то он станет гулять от тебя. А впрочем, делать это он будет в любом случае.
Лея поражалась этой старухе, что так спокойно рассуждала о вещах, которые она сама считала недопустимыми. С другой стороны, она и рассчитывать не могла, что кто-нибудь в этом доме заведет с ней разговор на щекотливую тему, поэтому была благодарна Келде. А та продолжала:
— Но и не это самое главное. Когда я осталась одна с духом нашего рода, меня насторожило то, что она сказала про тебя. Вернее, предупредила… Тебе уготована непростая судьба, и что-то мне подсказывает, что не мой внук сделает ее таковой. От судьбы не уйдешь, я в это свято верю. Хочу лишь предупредить, чтобы не уготовили тебе боги, не старайся разрушить нашу жизнь.
— Я и не собираюсь… — растерялась Лея. Вот уж чего она не ожидала услышать.
— Знаю, что не собираешься, — кивнула Келда. — Ты кажешься мне хорошей девушкой. Но все равно всегда помни, что на чужом несчастье счастья не построишь.
От разговора с Келдой в душе Леи остался неприятный осадок, словно та подозревала ее в чем-то нехорошем. Зато это позволило отвлечься и не волноваться перед церемонией, пока ее обряжали в платье невесты ритуального фасона — с длинными в пол рукавами с прорезями для рук и волочащейся по полу фате. С ее точки зрения, совершенно дурацкий наряд. Но в этом деле разнообразие состояло только в качестве ткани и наличии украшений, а в остальном обручальные наряды невест того времени выглядели у всех одинаково. Считалось, что именно такой хотят видеть невесту боги.
С тяжелой, усыпанной драгоценными камнями, диадемой на голове Орм вел свою дочь к алтарю. От церемонии одевания и дурманящего запаха цветов, которые были повсюду в доме и тут, в ритуальном соборе, украшали церемониальный зал у Леи нещадно разболелась голова. Когда Кнуд взял ее за руку, а другую протянул к сфере, ожидая, что она присоединится, Лея не сразу сообразила, что ей следует делать. Лишь когда Инга прошипела «Руку!», она коснулась своей ладонью руки жениха. Тут же вокруг сферы разгорелся ярко-красный свет, в котором потонули их соединенные руки. Свет постепенно простирался к ним, пока не скрыл их полностью от глаз зрителей. Лея почувствовала, как к ее губам прикоснулись чем-то мокрым, и поняла, что Кнуд поцеловал ее. Невольно содрогнулась от неприятного ощущения.
Когда красный туман вокруг них начал рассеиваться, послышались сначала одиночные, а потом дружные аплодисменты и в воздух полетели бутоны цветов. Лея к тому времени совершенно отупела от головной боли и мечтала, чтобы все поскорее закончилось. Но прежде чем отправиться домой, новоиспеченным мужу и жене пришлось выслушать поздравления каждого, кто находился в церемониальном зале. Их целовали, обнимали, говорили какие- то слова, но Лея уже ничего не понимала. Домой она добралась ни жива, ни мертва. Хорошо, свекровь проявила чуткость, видя состояние невестки, и отправила ее вздремнуть перед вечерним празднованием.
Глава 4
