Проснулась от толчка, словно тряхонул кто. Какое-то время разглядывала трепещущее светлое пятно на потолке, пока не догадалась посмотреть вниз. За столом сидела бабка Антонина — вся в черном, с платком на голове и очень спокойная. Свеча горела неровным пламенем, сильно потрескивая. Это она отбрасывала свет на потолок, догадалась Вера. Портрет и стакан стояли рядом нетронутые.
— Не бойся, милая, спускайся, — заговорила Антонина. — Тяжко мне смотреть вверх.
А она и не боялась. Чего бояться снов? Даже самых страшных. Во сне еще никто не умирал, ну в смысле от того, что снилось. Подумаешь, потрясешься немного, а потом поймешь с облегчением, что все это лишь пригрезилось.
Вера слезла с печи и уселась на соседний стул. Ноги, правда, мерзли слишком правдоподобно. Да и дом выстыл как-то по-настоящему. Но, наверное, и так бывает во сне.
Антонина какое-то время молчала, давая возможность Вере рассмотреть себя. Легкая улыбка тронула ее жесткие губы:
— Что скажешь? Не такой меня себе представляла?
— Точь в точь такой! Как с портрета сошли, — улыбнулась Вера. Ее уже начало разбирать любопытство, что же здесь понадобилось троюродной бабке? Или она так каждую ночь планирует приходить? Собственно, Вера не против пообщаться с умным человеком во сне, хоть и умершим недавно.
— Не бойся, больше не побеспокою, — ответила на невысказанный вопрос Антонина. — Ждала я тебя, долго… И бабке твоей писала, намекала. Но видно, не поняла она меня. Совсем чуть-чуть не дождалась, — горестно вздохнула она. — Вот и пришлось прибегнуть к воскрешению.
— А вы разве знали про меня?
Становится все интереснее. Оказывается, в то время, как Вера умудрилась напрочь забыть про свою дальнюю родственницу, та ждала ее в гости.
— А то ж. Конечно знала. Не так много нас в роду. И ты единственная годишься. Она покопалась в складках своего платья и достала маленькую бутылочку, наподобие пузырька с лекарством, из темного стекла. Вытащила пробку и протянула Вере.
— На-ка, выпей.
Еще не зная, что будет делать дальше, Вера взяла бутылочку и понюхала содержимое. В нос ударил резкий травяной запах. Что-то знакомое в нем было, но что именно она не сообразила.
— А зачем мне это пить?
— Нужно, раз говорю, — усмехнулась Антонина, а потом сразу опять посерьезнела: — Пей по добру. Иначе заставлю.
Вера вгляделась в ее глаза. Умные, проницательные и добрые. Не может человек с такими глазами желать ей зла. Да и это же всего лишь сон. Наверное, можно довериться доброте бабки и собственной интуиции.
Жидкость внутри пузырька оказалась приторно сладкой и щипающей язык. Неслабая концентрация трав! В реальности, выпей она такое, прибалдела бы, как от наркоты. А, была не была. Вера заглотила сразу все содержимое пузырька, покашляла с минуту, а потом во рту осталось лишь приятное послевкусие, чем-то напоминающее корицу.
— Умница, девка! Знала я, что не ошиблась в тебе. А теперь закрой глаза. — Зачем?
Этого она точно делать не хотела. Смотреть гораздо интереснее, чем просто слушать. Но ей даже мысль додумать не дали — Антонина подняла руку и провела ладонью вдоль ее лица, не касаясь кожи. Вера почувствовала дуновение ледяного ветра. В следующее мгновение веки опустились на глаза, и она даже силой не могла их открыть. Как и пошевелиться тоже была не в состоянии — ее словно привязали к чему-то твердому.
— Не обижайся, милая, но для чистоты ритуала ты должна оставаться неподвижной, — услышала она голос бабки. Что-то зашуршало. Видно, Антонина встала и принялась обходить ее по кругу. Через минуту Вера поняла, что звук изменился — уже не слышались шуршания, зато вокруг нее создалось завихрение, как будто она оказалась в центре небольшого смерча. Ее бы закружило, как волчок, не пригвозди ее бабка к месту. Стало невыносимо холодно. Зубы выколачивали бы барабанную дробь, если бы смоги. Казалось, еще чуть-чуть, и она покроется тонкой коркой льда.
В комнате вновь зазвучал голос Антонины, но теперь словно издалека:
— Ветры земные и подземные! Призываю вас! Откройте ее душу немедленно. Не хочет добровольно, сделайте это насильно. Повелеваю!
Вера почувствовала, как стул подбросило слегка, а потом тело пронзила нестерпимая боль, которая мгновенно прошла. Было похоже на удар током, случалось с ней такое однажды в детстве. Ничего себе сон! Надо будет обязательно рассказать про него Максу. Никогда еще до этого ей не снилось ничего даже отдаленно такого реалистичного.
— Заберите у меня все, чем владею, — продолжала Антонина. — Отдайте ей — преемнице моей! Запечатайте силы эти в ней под семью замками. Глаза слепы, уста немы, из памяти вон! Да свершиться сказанное!
Уснула она что ли во сне? Вера встрепенулась. Стыд-то какой! Да и возможно ли это? Слава богу, Антонина еще не ушла.
— Я отвлеклась, извините. Вы что-то рассказывали мне? — вежливо поинтересовалась она, радуясь, что бабка не злиться, а напротив довольно улыбается.
— Не страшно. Собственно, пора мне… Я лишь хотела взглянуть на тебя, какая ты. Интересно же, кто решился переступить порог моего дома. Да и родня, как никак. В общем, живи, милая, и будь счастлива. Я бы стала твоим ангелом хранителем, да не позволительно это мне. Но наблюдать стану
