в курсе, что ночью Вера приняла трудные роды. Видать, повитуха постаралась — растрепала новости. Баба Маша ей рассказала, как долго у этой пары не получалось завести ребеночка. Они уже и не надеялись, как жена понесла. Всю беременность она ходила в церковь — благодарила Бога за драгоценный подарок. И теперь они Вере по гроб жизни должны быть благодарны, за то что помогла малютке появиться на свет. Только вот как раз благодарности их ей-то и не нужно было. Острее обычного Вера ощутила желание поскорее уехать отсюда и забыть все, как страшный сон.
Выходя за калитку баб Машиного двора, Вера заметила две знакомые фигуры. Никита с Максом неторопливо куда-то брели, наслаждаясь весенним солнцем и оживленно о чем-то беседуя. Поддавшись порыву, она решила за ними проследить. Интересно же, куда они и с какой целью направляются. Совершая короткие перебежки и прячась за деревьями, она следовала за ними, пока не поняла, что направляются они к озеру. Наверное, готовятся к рыбалке, грустно подумала она. Сошлись две противоположности: угрюмый грубиян и само очарование. С сегодняшнего утра она не могла по-другому думать о Максе. Даже наблюдать за ним со спины доставляло ей удовольствие. И как она раньше не замечала, какой он высокий и статный? Как держится уверенно и сколько грации пантеры в его походке. Наверное, все потому, что мужчину она раньше в нем не замечала. Ох, лучше бы она так и продолжала оставаться слепой.
Задумавшись, Вера перестала следить, куда наступает. В какой-то момент нога соскользнула с подтаявшей тропинки, и она повалилась в глубокую лужу, лед на которой истончился под солнцем. Откуда она только тут взялась, лужа-то? Вера не сдержала приглушенного вскрика. И от все подмечающего Макса это не укрылось. Если Никита продолжал идти, ничего не слыша, то Макс обернулся, и она поймала на себе его взгляд. Ну все, Штирлиц, доигралась. Теперь он будет высмеивать тебя до конца жизни. То, как ты барахталась в луже, он не забудет никогда.
Глава 14
Макс отвернулся и что-то сказал Никите. Хорошо они как раз сворачивали с тропинки, и она пропадала из их поля зрения. Хоть за это ему спасибо, что отвлек грубияна. Еще не хватало, чтобы и Никита увидел ее, выползающей из лужи. К слову, сделать это оказалось не так-то и просто — края лужи обледенели, и каждый раз, как пыталась выбраться, Вера соскальзывала обратно, тихо чертыхаясь.
— Руку давай, — услышала она рядом, а потом увидела и ноги Макса.
И зачем он только вернулся, палочка-выручалочка чертова! Вера протянула руку, и он резко выдернул ее из лужи. Только тут она заметила, что промокла по пояс. Лыжные штаны оказались далеко не водостойкие. Чего уж говорить об унтах.
— Шпионишь? — прищурился Макс. Слава богу, говорил он серьезно, даже сердито. — За кем? За мной или за ним?
— Делать нечего — еще шпионить за вами. — Вера начинала замерзать, но голову постаралась держать прямо и, не моргая, смотреть ему в глаза.
— Все ясно — выплюнул Макс. И чего это он так разъярился? И вообще, не его дело, что она тут потеряла. Гуляет! — Иди домой, потом поговорим. И чаю горячего напейся, — оглянулся он, сделав пару шагов.
Домой она возвращалась мрачнее грозовой тучи, стараясь не обращать внимания на косые взгляды редких прохожих и заставляя себя глупо улыбаться и отвечать на вежливые приветствия.
Перед глазами стояло злое лицо Макса. Никогда раньше не видела его таким сердитым. А что, собственно, произошло? Ну, упала она в лужу. Подумаешь! Она и раньше не блистала утонченностью манер, должен был привыкнуть к ее неловкости. Или он до такой степени озабочен ее здоровьем, что даже рассвирепел? Тоже вряд ли… Да и что с ней может случиться? Не такой уж на улице и мороз, чтобы успеть замерзнуть по пути домой. Хотя, именно в этот момент Вера почувствовала, как мокрые штаны и носки в унтах неприятно холодят кожу. Да и вообще, если уж кто-то и должен злиться, то она на него за сегодняшнюю ночь, при воспоминании о которой до сих пор бросает в жар.
У калитки ее дожидался Ваня, сидя на корточках, привалившись к забору, лепя снежки и кидая их через дорогу.
— Ой, а чего это ты мокрая? — воскликнул он с непосредственностью, свойственной только детям. Взрослый бы человек в первую очередь обратил внимание на ее лицо и вопросы задавать уже побоялся бы.
— Неуклюжая корова потому что, — грубее, чем хотела, ответила Вера. Заметив, как вытянулось у пацаненка лицо, постаралась улыбнуться. — Не обращай внимания, в лужу я упала, поскользнулась… Давно ждешь? Замерз, наверное?
— Да не-е… тепло же. Солнце уже припекает.
Последняя фраза Вани заставила Веру насторожиться и посмотреть по сторонам. Надо же! Она до такой степени была погружена в себя, барахталась в безрадостных мыслях, что даже не заметила, как наступила весна. По обочине дороги уже вовсю текли ручейки. Снег значительно осел. Солнце светит, как летом. А это значит что? Да то, что она скоро сможет отсюда уехать и забыть все, как дурной сон! Вера разулыбалась, как блаженная, подставляя лицо ярким лучам, и чуть не пустилась в пляс, так легко вдруг стало на душе. Она свято верила, что только дома снова сможет почувствовать себя прежней, зажить нормальной жизнью.
