воинственные кличи и вой сигнального рога, стоявший в воздухе густой запах крови и пота. Временами казалось, что он просто спит с открытыми глазами, неподвижно застыв в седле нервничающего вороного жеребца. Да и вся королевская свита больше походила на неподвижные каменные изваяния, а не на живых людей. Рыцари в серых, мышиного цвета плащах, стояли не шевелясь.
Уже давно ушла в прошлое старая королевская свита. Все эти считавшие себя равными королю герцоги и графы в блестящих доспехах с пышными плюмажами на шлемах, оруженосцы в коттах с гербами своих господ, маги в пестрых туниках. Им на смену пришли эти странные, молчаливые спешенные рыцари в серых плащах. Они появлялись в королевской свите постепенно. То один, то другой человек отбывал с каким-нибудь важным поручением, а по возвращении поразительно менялся. Да так, что и старые друзья его не узнавали. Хотя, сколько их осталось этих старых друзей? Кто-то уже погиб — сражения собирают свою дань даже с победителей. Кто-то получил столь серьезные раны, что уже не мог продолжить поход. Еще какая-то часть осела с гарнизонами в завоеванных землях. А все прочие из ближнего королевского окружения постепенно пополнили носителей лишенных гербов серых плащей.
Память людская коротка, также как и их жизни. Хотя, что люди. Даже вечно молодые, долгоживущие эльфы уже не помнили, что означают эти пустые глаза, экономные движения и флегматичное молчание. Лошади и собаки вот те понимали, что к чему. Первые отказывались носить на своих спинах старых хозяев, а вторые — словно сходили с ума, до хрипа исходя неистовым лаем при виде любого из серых плащей.
Чем больше серых плащей появлялось в королевской свите, тем более сам король походил на одного из них. Хотя лошади и собаки все же на него не реагировали.
Многих такое положение вещей настораживало. По армии уже давно ходили тревожные шепотки о новых телохранителях короля. Но пока армия шла от победы к победе, большая часть оставшегося родовитого дворянства предпочитала не замечать этих странностей с королевским окружением. Завел себе правитель личную, отлично вышколенную гвардию, что с того?
До недавнего времени простым солдатам было и вовсе все равно. Короля они обожали. Победы, богатая добыча, возможность вдоволь насиловать и грабить. Как не обожать короля, давшего им все это? Да, многие из них погибли или стали калеками, но такова война. Но внезапный союз с домом Ранней листвы, а также запрет на мародерство и грабежи на этом берегу Финаве, заставил слегка потускнеть это слепое обожание. Мало кто понимал, почему они должны сражаться за одних остроухих, если до этого резали, грабили и насиловали других таких же остроухих. Да и усталость начала сказываться. Их наступление было стремительным, но крайне изматывающим.
Преодолев кольцо неподвижных, словно и не заметивших его стражей. К королю подошел один из гонцов. Свою лошадь он оставил вне круга, упрямое животное отказывалось приближаться к этим безмолвным рыцарям.
— У меня плохие новости, сир, — склонился он, пряча взгляд. — Граф Тельвард только что скончался от полученных ран.
— Все мы смертны, — смиренно склонил голову король, и тут же коротко приказал: — Усильте натиск!
Отвесив королю очередной поклон, гонец поспешил поскорее убраться за внешний круг охраны. Подальше от этой странной королевской свиты.
Бросив равнодушный взгляд на поле боя, Эльдор развернул своего жеребца. Конь двигался неохотно, каждой своей клеточкой выражая нерешительность. Дрожа всем телом, он постоянно испуганно косился большими, влажными глазами на недвижимых рыцарей. Уши его нервно дергались, ноздри раздувались, жадно хватая воздух. Даже отвар из трав, столь обильно даваемый ему Эльдором не мог полностью подавить животные инстинкты.
Они отъехали назад. Здесь, в тени молодого, но уверенно рвущегося к небесам дуба, был разбит высокий шатер. Перед шатром, в грубо начерченном прямо на земле магическом круге, на коленях стоял Ворон. Рядом с ним, но на почтительном расстоянии в два шага от магического круга, находился и правитель Ранней листвы.
— Как там наш остроязыкий граф? — поинтересовался маг, не открывая глаз. Он словно почувствовал приближение лучшего из своих творений.
— Скончался от полученных ран, — равнодушно сообщил Эльдор, грубо натянув поводья своего жеребца.
— Хорошо, он был единственным, кому удалось вырваться с холма. Без лидеров недовольство среди знати на время поутихнет.
"Если кто-нибудь из этой знати сегодня уцелеет", — цинично подумал Амолин, и недовольно заметил вслух:
— Мы могли бы разбить полукровок одной этой атакой! — Он кинул задумчивый взгляд в сторону отряда своей личной гвардии. Эти четыре сотни воинов, да нескольких сотен легкой конницы, были единственным эльфийскими отрядами этой "объединенной" армии.
— Еще рано! — внезапно излишне резко осадил ученика Ворон. — У него все еще есть шанс отступить! Король Леклис должен быть не на грани простого поражения, а перед лицом полного разгрома. Тогда и только тогда у него не останется другого выхода. Воевать с марионеткой бесполезно, нужно уничтожить кукловодов, — с жаром продолжил он свою отповедь. — Ты же знаешь, чего мы добиваемся на самом деле. Зачем были все эти войны, смерти и боль. Слабые ручейки сливаются в могучий речной поток. Нет силы, способной его остановить. Наша магия чувствует и питается каждой смертью, равнозначно, как и каждой новой жизнью. К сожалению проще добиться большего количества смертей, чем рождений. Больше смертей — больше силы. Это наш рок! Нельзя пренебрегать ни одной каплей, быть может именно эта капля станет решающей. Мы должны быть готовы к появлению наших истинных врагов. И как только это произойдет, мы нанесем свой сокрушающий удар, навсегда избавив наш мир от драконов. Мы сокрушим их, наших главных врагов, вернем на трон истинную династию и займем свое законное место у подножия трона.
