— Уу-бее-рии е-его о-о-от меня. И-или добей, — прохрипел я в ответ.
— Вот и делай после этого добрые поступки, — возмутился Эстельнаэр, прекратив лечение-пытку.
Встав, он благоразумно отошел от меня подальше. А я, не без помощи Мезамира, принял вертикальное положение. Ух, ноги словно свинцом залили. Стоять самостоятельно я не мог. Хорошо, что Мезамир подставил мне для опоры свое плечо.
— Т-ты ам еще н-н-не всех н-на уши поставил — я с трудом ворочал языком, словно пропойца, перебравший крепкого самогона.
— Нет, — отрицательно покачал головой Мезамир. — Харг правда сильно тревожится из-за твоего долгого отсутствия.
— Хо-ршо, — кивнул я. Слова с каждым разом удавалось проговаривать все четче. — Ни-икому ни-ичего не рассказывай!
— Может быть ты объяснишь мне, что не рассказывать? Ты повздорил с леди Весминой?
— Можно так сказать, — наконец-то ко мне удалось произнести что-либо без запинок и заиканий. — Она сбежала и увезла Эйвилин.
Отпустив плечо Мезамира, я сделал несколько шагов вперед. Ноги все еще не чувствовались, словно они были и не моими вовсе. Но ступал я уверенно и не падал.
— Сбежала? Но почему? — возмутился Мезамир, переварив новость.
— Это неважно, — отмахнулся я. — Будем считать, что у нее были на то причины.
— Но она увезла Эйвилин. Как я понимаю без ее согласия. Может пошлем погоню?
— Погони не будет, — мне не хотелось делиться новостями об Эйвилин даже с Мезамиром.
Наверное, я все-таки трус. Не думать о словах Весмины было трудно, но я заставил себя это сделать. А еще был здравый расчет. Погоня за Висминой — самоубийственная глупость.
— Но… — попытался было возразить Мезамир.
— Все, разговор окончен! — отрезал я, подняв с земляного пола Химеру. Меч легко и свободно вернулся в лоно ножен. — Завтра военный совет. У нас на носу тяжелая битва, которую надо выиграть, а мы только что лишились доброй трети нашей магической поддержки.
Вьюга усиливалась, заглушая даже звуки недалекой битвы.
— Мы готовы. Теперь дело за вами.
В этот раз дракон не снизошел до ответа. Он просто ударил. Ударил со скоростью, которой трудно ждать от такого массивного и неповоротливого на первый взгляд существа. Магистр отлетел в сторону прочь из круга отброшенный ударом огромной лапы.
— Учитель! — Ворон бросился к телу магистра, это-то и спасло ему жизнь.
Всесокрушающее пламя ударило в растерянных и ослабленных магов. Скованные магическим кругом, лишенные какой-либо защиты, постепенно отдававшие кругу свою силу и даже сами жизни, они не могли уцелеть. Вспыхнул и погас магический узор, тая вместе с расплавленным снегом.
На дракона бросился один из младших учеников. Темный луч раз за разом срывался с его рук и в бессильной ярости бил по чешуе. Дракон лениво махнул хвостом, словно избавляясь от назойливой мухи. Сбитый ударом недоучка маг покатился по земле. Движение огромной лапы. Короткий вскрик ужаса сменился хрустом костей.
Словно очнулись от оцепенения, остальные ученики бросились прочь словно мыши, застигнутые в кладовке котом. Слишком поздно. Новая волна пламени прошла по поляне, породив новые крики ужаса и боли. Еще одна волна и еще. Крики смолкали один за другим.
И только когда Дракон посмотрел прямо на него, Ворон словно очнулся. Подняв голову, он посмотрел крылатому владыке прямо в глаза. Губы сами зашептали слова заклятий. Да, он всего лишь ученик, но он лучший ученик. Он личный ученик самого верховного магистра!
Магия слушалась его, любила его, подчинялась ему. И дракон взревел от боли, пятясь под его яростным напором. Могучие крылья ударили, тело дракона скрылось в снежной пелене сотворенной взмахами крыльев метели. Под ее пологом гигантская серая тень взметнулась в воздух и в несколько ударов сердца скрылась в потемневших небесах.
Глухой едва слышный стон вырвал Ворона из состояния безумной ярости.
— Учитель!
Он упал на колени перед старым магом и, аккуратно положил его голову себе на колени.
— Я дурак, что доверился дракону, — прошептал тот побелевшими губами. — Он скоро вернется. Уходи. Уводи всех.
— Никого не осталось, я последний.
Магистр вздрогнул от этих страшных слов своего ученика. Все оказалось напрасно! Но времени для скорби не было.
