Очнулся Дойл в телеге, крепко связанным. Все тело болело так, словно его пинали сапогами с коваными мысами. Голова гудела. Возможно, немного придя в себя, Дойл попытался бы бежать, но не успел -- телега остановилась, и его выволокли на землю и поволокли к богатому походному шатру, вытащили внутрь и бросили к ногам короля Фрейна Светлейшего.
Дойл резко мотнул головой, прогоняя прочь воспоминания: второй день его мучили мысли, которых он предпочитал избегать. Не стоило думать о Фрейне. Единственное, что имело значение, так это приход Эйриха. Эйрих вытащил его оттуда. А через год Дойл лично, и не без удовольствия, насадил башку Фрейна на острую пику посреди Остерграда.
-- Мальчишка! -- крикнул Дойл, заходя в свои комнаты.
Джил высунул голову из-за сундука с одеждой.
-- Подай одеться. Только что-нибудь...
Дойл не договорил, потому что Джил извлек из сундука светлый камзол с золотой оторочкой. Однозначно, он был не так бестолков, как казался с виду.
Одевшись и выпив залпом кружку воды, Дойл отправился на одно из самых необходимых, но в то же время, одно из самых неприятных государственных мероприятий -- на заседание королевского совета лордов. Раз в неделю милорды, которым король оказал особое доверие, собирались на совет, где обсуждали дела и проблемы государства. Дойл присутствовал на каждом -- кроме тех, которые пропускал, занимаясь делами за пределами столицы. Именно на одном из таких советов он впервые нажил себе одновременно десятерых врагов, не позволив ввести оправданный, но слишком опасный двойной налог на хлеб и буквально вырвав у милордов их доход.
Сегодня он планировал поднять не менее неприятную для зажравшихся сиятельных свиней тему, связанную с чеканкой монеты, но дело ведьм заставило его отложить этот вопрос: ему было необходимо королевское разрешение на масштабный обыск у всех, кто покажется ему подозрительным, включая милордов, главу церкви Всевышнего и королеву. И это разрешение должно было быть услышано милордами -- чтобы никто не рискнул оказать сопротивление.
Вышеупомянутые милорды были уже в сборе и как-то непривычно оживлены: возбужденно похрюкивали, переговариваясь и потирая потные жирные ладони. Когда Дойл вошел, разговоры стихли. Он кивнул всем сразу и прошел на свое место по правую руку от королевского трона, пока еще пустого.
-- Милорд, -- подал голос милорд Ойстер, -- мы счастливы видеть вас в добром здравии.
Дойл впился в него взглядом и даже позволил себе усомниться: что, если не загадочные ведьмы, а кто-то из этой хрюкающей и рвущейся к кормушке власти стаи подослал к нему Райта? Он оглядел их внимательно, но не увидел ничего, кроме обычной жадности.
-- Взаимно, милорд Ойстер, -- ответил Дойл. Он не сомневался, что новость о покушении на него уже разошлась достаточно широко, как не сомневался и в том, что как минимум половина лордов совета опечалена неудачей Райта.
Со стуком распахнулись задние двери, и в кабинет вошел король -- он был без парадного облачения, но его голову венчала золотая корона, усыпанная рубинами и изумрудами и украшенная крупным бриллиантом, чистым, как капля родниковой воды. Над центральным зубцом, держа бриллиант золотыми когтями, распахнул крылья царственный орел.
Король остановился возле трона, и милорды -- кроме Дойла, который даже из большого уважения к брату не собирался прыгать вверх-вниз, -- поднялись со своих мест и поклонились.
-- Приветствуем вас, милорды совета, -- произнес Эйрих и мягким движением руки разрешил всем занять свои места. -- Мы рады видеть вас за столом королевского совета. Особенно мы рады вам, любезный брат, -- мы были бы глубоко опечалены, если бы черный замысел злодеев увенчался успехом.
-- Благодарю вас за заботу, ваше величество, -- негромко ответил Дойл.
-- Мы хотели бы быть уверены, что виновные понесут соответствующее наказание.
Губы Дойла дрогнули -- не держи он себя в руках так хорошо, непременно улыбнулся бы. Эйрих предоставил ему блестящую возможность озвучить свою просьбу.
-- Ваше величество, разрешите просить вас... -- начал он, и Эйрих тут же сказал:
-- Мы не будем сомневаться, когда речь идет о вашей жизни.
Милорды замерли -- кажется, даже дышать забыли.
-- Сир, человек, стрелявший в меня, признался, что действовал по приказу ведьм. Я прошу вас о разрешении провести обыск -- в тех домах, в которых я сочту нужным. Если ведьмы попытались убить меня один раз, они сделают это снова. И, кто знает, как они поступят, если им улыбнется удача.
Брови Эйриха сошлись к переносице.
Кашлянул милорд Эск. Тихо сказал, как будто себе:
-- Как жить спокойно в стране, где в любой момент к тебе в дом могут вломиться, ища неведомо что?
-- Возможно, милорд, вам есть что скрывать? -- так же тихо спросил Дойл. Эск побледнел, но оправдываться не начал.
-- Обыск в домах лучших людей столицы... -- произнес король, -- это не лучшее, что может одобрить монарх. Но мы не отступаемся от своих слов: если это нужно, мы даем разрешение.
