подвоха. Они ослеплены своей уникальностью и крутизной, но не понимают истинного смысла того, что происходит. И очень боятся настоящей силы. Потому что на самом деле слабы духом.
– Как Дина, например? Она ведь потеряла свою магию, а потом та вернулась к ней… – задумчиво произношу я, вспоминая как сильно изменилась после этого ведьма.
– Дина амбициозна и настырна. Она пойдет по головам, если ей чего-то захочется. Но в ней никогда не было особой колдовской силы. Да, она могла бы развить ее при желании, но ей это было не интересно. Тем удивительней мне кажется произошедшее с ней. Словно кто-то пошутил, – говорит Рита, натягивая на пяльцы вышивку. – По сути, единственной наследницей магии рода остается Айлин. Только она сможет передать ее своему ребенку. Дина, даже если родит, не сможет одарить свое дитя таким подарком. Приобретенное колдовство не наследуется.
– То есть, если Айлин умрет, ваш род канет в лету? – говорю я. Рита кивает. – Это наводит тебя на мысли о заговоре?
– Да, но я не настолько сильна, чтобы разобраться, – вздыхает ведьма. – Амалик заблокировал часть моих сил. И я до сих пор не знаю, как снять этот блок.
– Кто такая Веста? – вспомнив о поезде в Париж, из которой Елена вернулась сама не своя, спрашиваю я. Рита хмурится и шмыгает носом.
– Одна не очень приятная особа, – отвечает она. – Это она рассказала тетке о моей связи с Амаликом. И вообще, всегда любила влезть не в свое дело. Они с Еленой были заклятыми подругами. Соперничали, спорили, ругались. Но что-то их притягивало друг в друге. Потом они не поделили что-то и их пути разошлись.
– Веста тоже была ведьмой? – спрашиваю я.
– Да. Одной из самых сильных, – с восторгом говорит Рита. – Я такой мощи больше никогда не видела. Маг от Бога. Но и самодур приличный. Вот где природа отдохнула и включила чувство юмора. Даже ее семья отреклась от нее. Она умерла в Париже пару месяцев назад в полном одиночестве. Это очень печально.
– Она могла желать зла Айлин?
– Ну… Видимого мотива у нее не было. Но чужая ж душа – потемки, – вздыхая, отвечает Рита.
– Что значит золотистое пламя в глазах? Почему оно тебя так напугало?
– Связь с магией мертвых. Питание низшими энергиями наравне с высокими вибрациями. Для целительства это не очень хорошо. А для колдовства, рассчитанного на смерть и подчинение своей воле, самое то.
– Их можно как-то нейтрализовать? – спрашиваю я. Рита поднимает голову и задумчиво смотрит в одну точку.
– Думаю, да. Твой брат уже задавал мне этот вопрос. Он вообще очень заботится об Айлин. Не знаешь, с чего бы вдруг? – губы ведьмы трогает улыбка.
– Грехи замаливает, – недовольно ворчу я. Наша беседа с Ритой прерывается возращением Ливии. Она вся увешена пакетами и выглядит очень довольной. От нее пахнет морозом и дорогим парфюмом. Обнимает меня за шею, коротко целует в губы.
– Нам надо поговорить, – глядя ей в глаза, произношу я. По коже пробегает холодок. Меня на самом деле пугает предстоящая беседа. – Поднимемся наверх?
Глава 25
Лив стоит, повернувшись ко мне спиной, и делает вид, что смотрит в окно. Рыжие волосы распущены и гладким полотном достают до талии. Я стою, прижавшись к двери и пересказываю ей то, что услышал от Ви. Когда я заканчиваю, она продолжает молчать.
– Ты ничего не хочешь мне сказать? – подходя к ней, спрашиваю я, когда пауза затягивается. Теребит кулон, висящей у нее на шее.
– У меня не было выбора, – коротко говорит Лив. – Я не могла допустить, чтобы тебя разыскивали.
– Ты подставила невиновную, – сухо замечаю я. И от этой мысли меня коробит. Кому, как не мне знать, что такое быть обвиненным в преступлении, которого ты не совершал?
– А чего ты ждал?! Что я буду смотреть, как тебя казнят?! – заводится Ливия. – Что твой брат не сможет простить себе своего импульсивного поступка до конца дней? Я сделала то, что считала на тот момент правильным. И ни о чем не жалею.
– Но это убийство. Лив, это низко.
– Ничего. Я как-нибудь переживу это, – отвечает Лив и скрещивает руки на груди. – Ты, похоже, забыл, кто я. Как агенту, мне приходится мириться и не с такими подлостями и подставами. А Моника не агнец божий, не стоит переживать за нее.
– Ты изменилась, – замечаю я, касаясь пальцами ее щеки. – Стала жестче и злее.
– Тебя это отталкивает? – наклонив голову вбок, спрашивает Лив и смотрит мне в глаза. Мое мнение, это единственное, что ее волнует.
