Шагэ вздохнув, аккуратно сняла курок со взвода, откинула платье, демонстрируя стройные ноги и убрала пистолет в маленькую кобуру на внутренней стороне бедра.
– Ну вот и повеселились, – она улыбнулась.
– Да уж, – Кинт прошел в кладовку, бросил в ящик у стены трофеи и оттуда спросил: – случайно не знаешь, кто может меня приглашать на беседу?
– Скорее всего Идьяр Канн, секретарь городского совета.
– Очень интересно…
– Странный тип, слухи, что он заправляет несколькими бандами, ходят давно. Но он пользуется репутацией человека дела, за отдельную плату может быть посредником в переговорах с гильдиями. И вообще, думаешь, Латинг так стремительно развивается исключительно за счет налоговых податей? Здесь, кроме налогов есть, как бы это сказать… эм… добровольные пожертвования в казну совета города. Деньги действительно идут во благо Латинга…
– Но нищим из них не перепадает ни кеста?
– Что есть, то есть…
– А ты прекрасно осведомлена.
– Остались старые знакомства и связи, и не забывай, я работала экономкой у Вайса, а там все не просто.
– Что еще я должен знать?
– У Канна есть помощник, отставной полковник охранного корпуса, он откуда-то с запада приехал еще до войны, а когда началась война, и в Латинг стали возвращаться каторжане, то его многие узнали, полковнику пришлось бежать, но после войны он опять вернулся и сразу каким-то образом оказался рядом с Канном. Поговаривают, полковник и Канн зарабатывали работорговлей, продавали северянам разбежавшихся каторжан, но это слухи, а вообще мерзкий он тип, этот полковник, и жестокий.
– Надо полагать, что эти двое в его подчинении…
– Скорее всего… может, на ужин тебе не стоит идти одному?
– Они же хотят только поговорить и скорее всего, предложить мне поучаствовать в развитии города Латинга, – Кинт улыбнулся и повернулся в сторону шума с улицы.
– А чем это так пахнет? – Оллэ задержался в дверях, брезгливо скривившись.
– Да, оставь дверь приоткрытой, у нас были посетители… Оллэ, в первый и последний раз ты оставил мадам Шагэ одну в конторе, понял?
– Так есть, господин Кинт. А что-то случилось?
– Ничего, но впредь, обед бери с собой с фермы, в кладовой старый очаг, приведи его в порядок.
– Слушаюсь, – Оллэ отступил, пропуская Кинта на выход.
– Вечером проводишь мадам Шагэ на почту, а потом домой.
– Не стоит, господин Кинт… – на щеках Шагэ появился алый оттенок.
– Это не обсуждается! – ответил Кинт и подумал: –
– Так есть! – с радостью ответил Оллэ.
Покинув контору, Кинт задержался у коновязи, достав кисет с табаком, потом внимательно осмотрелся, забрался в седло и пыхтя трубкой медленно поехал в сторону площади. С некоторыми соседями, то есть владельцами или служащими контор и представительств на этой улице Кинт уже стал здороваться, с ним приветливо здоровались в ответ. Доехав до ресторана, Кинт остановился и посмотрел на окно второго этажа в доме через площадь, соскочил на мостовую, вместе с медяком сунул в ладошку мальчишке у ресторана поводья и вошел внутрь.
– Господин желает отобедать? – сложив вместе ладони, к Кинту подошел угодливый официант в белоснежной блузе и парусиновой жилетке.
– Отужинать, – Кинт сразу вписался в речевые обороты, – сегодня, в семь часов, у меня ужин с друзьями, пожалуй, вот этот столик к тому времени постарайтесь освободить.
Кинт указал на круглый стол у высокого окна от пола до потолка и подошел к нему ближе, разглядывая вид на площадь.
– Как будет угодно господину, – официант поклонился, разомкнул ладони и протянул руку, – требуется аванс, сущий пустяк – один кест золотом.
– Вот, – Кинт вложил в ладонь официанта монету, – хорошее вино и холодные закуски должны быть на столе уже к семи.
– На сколько персон накрывать?
– Думаю, на три.
– Все будет в лучшем виде!
– И подвяжите шнуром шторы окна повыше, мне интересен вид на площадь.
– Все сделаем!
Повернувшись на пятках, Кинт вышел на улицу, где потрепав мальчишку по копне соломенного цвета волос, забрал поводья, пропустил мчащийся моторный фургон и повел лошадь под уздцы через площадь к доходному дому. Войдя в арку, Кинт замедлил шаг, он увидел тень на брусчатке – кто-то стоял
