– Женщины, да? Никогда не поймёшь, что им надо, а если и поймёшь, то не догадаешься – зачем.
Барби… Нет, Хагену вдруг перестало нравиться так её называть. Эйприл была одета скромнее, чем в прошлые разы: обычная серая футболка, потёртые джинсы. Её длинные белые волосы убраны под бейсболку с надоедливым логотипом AthleticSmart. Вероятно, она тоже была моделью для рекламы.
– Как там Сайлас? – спросил Майк.
– Лечится, страдает, медитирует… Я не знаю. Мы больше не живём вместе.
Хаген тоже подошёл к бару и присел рядом с Эйприл:
– Жаль. Вы были отличной парой.
Эйприл махнула ладонью:
– Все так говорят. Мне уже надоело такое слышать. Нет, мы были ужасной парой. Сайлас – самовлюблённый павиан. Я… Я тоже непростая. Высоко себя ценю. Мы были слишком хороши друг для друга. Не знаю, любил ли он меня, но я его точно возненавидела.
Хаген посмотрел на Эйприл и спохватился:
– А ты что здесь делаешь? Пришла устраиваться танцовщицей?
– Что? – удивилась девушка. – С чего ты взял? Просто пришла поблагодарить, ведь бой с Сайласом дался тебе нелегко.
– Но ведь мы и так собирались драться, за что благодарить меня? – удивился Хаген.
– Сама не знаю, – засмеялась Эйприл. – Мне просто нечего делать, вот и решила повидаться. После боя ты был слегка не в себе. Называл меня почему-то Барби…
Майк засмеялся:
– Да? Не помню… Хорошо же мне твой Сайлас мозги встряхнул.
Хаген хоть и чувствовал смущение, но почему-то именно с Эйприл оно переносилось проще. Гораздо проще, чем с Лексой.
Дверь офиса Чака открылась. Он выпроводил последнюю соискательницу. Перевёл взгляд на Эйприл и спросил:
– Вы, мисс, тоже танцовщица?
– Что? Нет же! Не понимаю, почему все об этом спрашивают?
– Простите, мисс. Тогда добро пожаловать в «Бар у Чака». Также у нас есть второй зал, где сейчас начнётся церемония открытия заведения «Снова у Чака». Весь день до семи вечера скидки на бар и фирменные крылышки. Бар у Чака! Вы мой гость!
Отбарабанив рекламный лозунг, мистер Моррисон погладил усы, подмигнул Хагену и ушёл.
А Майк продолжил болтать с девушкой. Узнал, что она действительно подрабатывала моделью в рекламе AthleticSmart. Она и Сайлас стали лицами компании. Её папа – военный, который находится сейчас где-то в Израиле, участвуя в совместной военной программе. Мама работает главой рекламного отдела на заводе косметики. В школе Эйприл была чирлидершей (как будто могло быть иначе!) А в колледж ещё не поступила, но раздумывает, не пойти ли, как папа, по военному делу. Хотя, конечно, уже поздно, ей скоро двадцать два, а она всё не решилась. Ещё Эйприл любила петь в караоке, а два года назад снялась в боевичке категории «Б» в эпизодической роли эстонской шпионки. Но её карьера кинозвезды закончилась на том, что режиссёр попытался приставать, из-за чего пришлось сломать ему нос.
Чем больше Эйприл говорила о себе, тем больше мрачнел Хаген. Действительно, а что представлял собой он сам? Почти тридцать лет, а добиваться в жизни хотя бы чего-то начал лишь сейчас. Да и то: устроился в бар вышибалой. Не самый прямой путь к мечте! Но с другой стороны… она у него есть! Не смутная несбыточная, а Мечта, путь к которой хоть и сложен, но существует.
– Я планирую участвовать в любительских соревнованиях UFC, даже дойти до профессиональной лиги.
– Ха, а ты не старый для этого? – вырвалось у Эйприл. – Прости, не подумала…
– Может, и старый, но всё равно добьюсь участия и… победы.
Эйприл положила свою ладонь поверх его:
– Я верю, что у тебя получится.
Хаген почувствовало, что от её прикосновения у него покраснели уши. Смущённо поправив солнцезащитные очки, он кашлянул в кулак и предложил:
– Идём посмотрим, как мистер Моррисон будет бить пиньяту?
В «Снова у Чака» уже начиналось веселье. Свет был приглушён, цветные фонарики плясали на телах ещё одетых стриптизёрш, которые медленно танцевали у шестов. На столах у посетителей появилось больше бутылок, шотов и кружек с пивом.
В центре зала, вокруг пиньяты, собрались зрители. Веймин и главный повар тоже были здесь.
– Серьёзно? – усмехнулась Эйприл. – Пиньята в форме голой девушки? Это ультра-сексизм. Хотя… чего ещё ждать от стрип-клуба?
Хаген и Эйприл прошли сквозь толпу и встали рядом с Веймином. Мистер Моррисон уже переоделся в белый костюм и стал напоминать южного
