Н а д я. Ну? Что скажешь?
Т а м а р а. Не знаю. Может, все-таки вызвать?
Н а д я. Я не про это.
Т а м а р а. А про что тогда?
Н а д я. Ты сама знаешь
Т а м а р а. По-моему, ты не в себе. У нее действительно жизнь ломается... Вон ей как плохо!
Н а д я. Плохо? Да я даже пальцем не пошевельну, чтобы ей стало легче...
Т а м а р а. Надя, у тебя есть любящая сестра, дом, в конце концов, – а теперь подумай: есть ли это у твоей дочери? к кому она пойдет за помощью, как не к нам?
Н а д я. А я не собираюсь ее жалеть, она меня хоть капельку пожалела за все это время?
Т а м а р а. Говори тише.
Н а д я. Тише? пусть выйдет, я ей это в лицо скажу. Жалко, что она не слышит мои слова! А я ведь тебе говорила, что она приползет. Вуа-ля, – не прошло и трех лет, а она тут как тут.
Т а м а р а. Я не понимаю, почему ты себя ведешь как... как...
Н а д я. Как тварь? Как стерва?
Т а м а р а. Да! Именно так!
Н а д я. А как еще я должна себя вести, а? Кто хотел спалить меня в квартире? – ты или она? – Она! Кто вышла замуж и забеременела? – ты или она? – Она!
Т а м а р а. А кто ей аборт предлагал сделать, а?
Н а д я. Да ты не понимаешь что ли! – я ведь знала, что ей Митя будет не нужен.
Т а м а р а. Да откудова ж ты знала?
Н а д я. А то по ней не видно... – ходит ряженая, как... проститутка! Вот и думаешь: на кой черт ей сдался этот ребенок?
Т а м а р а. Говори тише. Я прошу тебя!
Н а д я. Нет, пусть она слышит, что я ее ненавижу, что меня трясет от нее. А ты ей потакаешь! И причем постоянно!
Т а м а р а. Да Господь с тобой!
Н а д я. Что, правда глаза колет?
Т а м а р а. Господи, да какая еще правда?!
Н а д я. А такая!
Молчание.
Т а м а р а. Ну! Говори!
Н а д я. Она... Она мне не дочь вовсе.
Т а м а р а. Тьфу! Да чтоб у тебя язык поганый отсох за такие слова!
Н а д я. А что? Моя дочь никогда бы не захотела меня убить.
Т а м а р а. Ты что такое говоришь? Я тебя спрашиваю: ты что такое говоришь? Она ж, небось, все слышала.
Н а д я. И что? И что с того? «Все слышала», – да ни хрена она не слышала – вода шумит.
Долгая пауза. Слышится звук воды.
Том...
Т а м а р а. Что?
Н а д я. Ты... прости меня...
Т а м а р а. Я-то тебя прощу, а вот ты дочь простишь?
Н а д я. Не знаю. Если я скажу «да», то, значит, обману, и ее и себя, а если скажу «нет», то буду мучиться. Если бы ты только знала, как меня на изнанку выворачивает от этого. Я хочу, очень хочу ее простить, но не могу... меня как будто бы внутри что-то не отпускает. Я просто... не знаю как... Я боюсь.
Т а м а р а
