Отметим, что во всех мобилизационных проектах ставилась и глубинная — я бы назвал её «эволюционной» — цель: формирование «нового человека». «Нового» в весьма фундаментальном смысле, описываемом философскими, религиозными, этическими параметрами. «Новый человек» обретает, прежде всего, новый мировоззренческий базис своего бытия и развития. Если этого не происходит, мобилизационный проект становится элементом текущего хозяйственно-политического реформирования, не приводя к скачку развития, а потому в историческом измерении его нельзя будет отнести к числу «мобилизационных».
Угроза ослабления суверенитета
Реальная «угроза номер один» сегодня — возможность утраты российской государственности, суверенитета. Речь не обязательно идёт о полной потере суверенитета и исчезновении государства. Речь может и должна идти о существенном ослаблении государства и его субъектности.
«Остаточная» (после распада СССР) Россия должна была (по замыслу условного Запада и при полном согласии пришедших к власти группировок) политически ослабеть до уровня регионального государства, а экономически — стать энергетически-сырьевым придатком глобальной экономики. Эти цели достигались применением хорошо апробированных в мире методов: внедрением либеральных принципов и т. н. демократизацией общества. К этим целям двинулись, во многом преуспели, но в действительности не все цели оказались за постпрестроечные десятилетия достигнуты.
Политическое ослабление — это утрата собственной модели развития и военная слабость. И Россия пошла по этому пути: от собственной модели (строительство социализма) не просто отказались, а превратили социалистическое прошлое в пугало для собственного народа. Вооруженные силы также ослабевали год за годом — деидеологизированная армия, с погрязшим в интригах и стремлениях к личному обогащению руководством, деградировала на глазах. Но ядерное вооружение как главный военно-политический фактор суверенитета — сохранялось. Плюс к этому в последнее десятилетие изменилось позиционирование России в мире, выразившееся не только в речах президента страны, но и в возврате Крыма, участии в вооруженном конфликте в Сирии и пр. Произошло и переоснащение вооруженных сил, ставших вновь одними из самых мощных в мире. Россия из безвольной страны, покорно двигающейся к утрате политического и экономического суверенитета, к окончательной фрагментации, превратилась в государство, пытающееся проводить политику в собственных интересах. И это вызвало новый раунд усиления давления на Россию, дабы вернуть её на вектор обнуления, как политического фактора.
Наше государство: да, к сожалению, коррумпированное, с дегенеративной экономикой, слабой элитой, беднеющим населением, лишенным перспектив и целей и т.д., — тем не менее, даже в таком виде является для нас безусловной и высшей ценностью. Ослабленное государство можно усилить, возродить. А вот создать вновь, «с нуля», государство исчезнувшее — как правило, не удаётся.
Политика и экономика
России жизненно необходимо повысить уровень самостоятельности в финансовой, экономической и политической сферах, — вплоть до способности к полностью автономному плаванию в водах мировой истории. К сожалению, призывы к этому — а звучат они уже давно и долго, — при всей их убедительности и глубокой аргументации, слишком слабо влияют на органы российской власти. В чём тут дело? Отбросим мысль о том, что все они сознательно вредят нашей стране, что их целью является окончательное разрушение промышленности и остановка развития, распад страны и т. п. (не потому, что эта мысль — безумная и нереалистичная, а потому, что она требует совсем иного, отдельного исследования). Попробуем понять мотивы и, по возможности, мировоззренческий базис властной элиты, делающую именно такую политику актуальной. Важно также понимать и умонастроения населения — той самой «производительной силы», без которой никакое развитие невозможно.
Сама по себе программа, план мобилизационного развития и даже его успешная реализация не представляются несбыточными и даже трудноосуществимыми. Если и власть, и общество единодушно чего-то хотят и к этому стремятся, то проблема превращается, по сути, в «счётную» задачу, в проект. Но мы пока ещё стоим перед иной проблемой: как этого единодушия достичь? Что и как надо сделать, чтобы «власть» такую политическую цель перед собой и обществом поставила?
Политическая цель, сформулированная на языке и в сфере экономических отношений, как правило, оказывается «ложным маяком» и не приводит к успеху. Можно сколько угодно повторять вполне разумное высказывание Ленина «политика есть концентрированное выражение экономики», превратить его в квазирелигиозный догмат, возносить экономическим богам мантры «об удвоении ВВП», — и раз за разом, десятилетие за десятилетием убеждаться, что «экономические боги» глухи или неотзывчивы. Можно, однако, при этом заметить, что без политической цели и политического курса — сформулированного языком политики —экономические молитвы не исполняются, но когда они в гармонии с политической волей, тогда оказывается, что и экономических целей удаётся достигать. А что касается высказывания Ленина, то сразу вслед за ним в той же своей брошюре Ленин пишет: «Политика не может не иметь первенства над экономикой. Рассуждать иначе — значит, забывать азбуку марксизма». Мы, однако, не ставим перед собой задачу «очищения марксизма» и к анализу современных проблем подходим, стремясь использовать весь арсенал методов, накопленных, в том числе, и за те сто лет, которые прошли с момента победы Октябрьской революции в России.
О том жутком подавлении всякого развития, которого добились экономисты («экономиксисты»), придя к власти (в обозе политических авантюристов) в СССР/России, никакие «марксисты-ленинцы», как бы ставившие впереди любой телеги экономическую лошадь, и в страшном сне
