Ленин. Алгоритм революции и образ будущего

помощи… После выяснения доминантной нормы, был задан вопрос: “С учетом данного Вами ответа, являются ли отношения между людьми в сегодняшнем российском обществе нормальными?”. Из числа респондентов, определивших в качестве нормы “взаимопомощь”, считают отношения между людьми в сегодняшней России нормальными только 14 %. Соответственно, 86 % сограждан из данной — доминирующей — группы респондентов определили сложившиеся отношения в качестве не соответствующих норме…

Очевидно, что взаимопомощь все еще является нормой отношений между людьми для большинства наших сограждан. Соответственно, текущее положение дел в данной системе общественных отношений воспринимается в качестве не нормального, то есть, люди признают, что в реальных отношениях доминирует антитеза — принцип “каждый сам за себя”. Налицо явное рассогласование между нормой в коллективных представлениях и социальной фактичностью…

При исследовании отношений между государством и гражданами было предложено выбрать из пары: “граждане должны обладать возможностью влиять на государственную политику / влияние граждан на государственное управление — необязательно”. Выяснилось, что 88% соотечественников разделяют первое мнение…

После фиксации доминантной нормы, был задан вопрос: “С учетом данного Вами ответа, являются ли отношения между государством и гражданами в сегодняшнем российском обществе нормальными?”. 93 %, считающих нормой возможность граждан влиять на государственное управление, ответили на этот вопрос отрицательно» [221].

В России, которая остается великой державой, ответственной перед своим населением и всем человечеством, общество и государство сохраняют главные системы, связанные с угрозами и рисками. Хаос в России — угроза глобальная. Но в ряде постсоветских республик деградация прогрессирует, присмотритесь к Украине или Грузии, вспомните эти республики хотя бы в конце 1970-х гг., их науку и культуру, образ жизни. Но картина мира их граждан, их нормы и ценности, рациональность и коммуникации были недееспособны, произошли социальные и культурные катастрофы — и граждане как будто с радостью нырнули в омут.

Чем же отличались граждане СССР, которые доминировали с 1920 до 1960 гг.? Какой инструмент работал в их сознании и постепенно, с каждым поколением, терял свою работоспособность?

Выскажу свое субъективное мнение.

Во-первых, будем говорить о внутренних факторах, которые помогли привести СССР до кризиса 1980-х гг., с которым советский строй не справился. Это не значит, что внешние факторы были несущественны для судьбы СССР. Напротив, советский строй не устоял против разрушительного воздействия союза внутренних и внешних антисоветских сил, который и сложился в 1970 -1980-е гг. Скорее всего, без этого обе группы сил порознь справиться с советской системой не смогли бы. Но для нас факторы внешней среды были данностью, устранить которую было невозможно — холодную войну отменить было нельзя. Для нас надо обдумать те переменные, на которые общество и государство были обязаны влиять. Но не влияли — не умели и не видели.

Во-вторых, надо учесть, что официальная советская история была мифологизирована, и нам до сих пор требуются большие усилия, чтобы уйти от ее стереотипов. Многое в моем суждении покажется непривычным, многое трудно будет встроить в устоявшиеся современные взгляды. Советское образование и история «берегли» нас от тяжелых размышлений и кормили упрощенными, успокаивающими штампами. И мы не вынесли из истории уроков, даже из Гражданской войны.

Мы, например, не задумывались над тем, почему две марксистские революционные социалистические партии, даже, точнее, фракции одной партии (большевики и меньшевики) оказались в той войне по разные стороны фронта. Советские экономисты обучались в Академии народного хозяйства им. Г.В. Плеханова, а Плеханов считал Октябрьскую революцию реакционной. Причины этого надо было понять всем! Но эту проблему замели под ковер, и это было наше слабое место.

Рубежом в развитии советского общества была Великая Отечественная война. Накопленная в войне энергия резко интенсифицировала процессы строительства и развития, рост экономики стал экспоненциальным. Происходила ускоренная форсированная урбанизация. В 1950 г. в СССР в городах жили 71 млн человек, а в 1990 г. — 190 млн. В 1990 г. 40,3% всех городов СССР были созданы после 1945 г. (и 69,3 % — созданные после 1917 г.). Новые города населялись молодежью послевоенного поколения. Общество быстро менялось — и демографически, и в своей социальной структуре, и по образу жизни. Резко увеличилась мобильность населения — за период 1950-1990 гг. пассажирооборот общественного транспорта вырос в 12 раз. В 1959 г. в народном хозяйстве высшее законченное образование имели 3,3 млн человек, в 1970 г. — 7, 5 млн и в 1989 г. — 20,2 млн человек (14,5 %).

Перемены происходили очень быстро, и общество находилось в состоянии трансформационного стресса. Города были построены, но становления городского образа жизни, отвечающего явным и неявным потребностям людей, произойти еще не могло. Откуда вырос советский проект и какие потребности его создатели считали фундаментальными? Он вырос прежде всего из крестьянского мироощущения. Отсюда исходили представления о том, что необходимо человеку, что желательно, а что — лишнее, суета сует. Новым важным измерением в этой структурной трансформации стала смена поколений. Подростки и молодежь 70-80-х гг. XX в. были поколением, не знавшим ни войны, ни массовых социальных бедствий, а советская власть говорила с ними на языке «крестьянского коммунизма», которого они не понимали, а потом стали над ним посмеиваться.

Тот социализм, что строили большевики и весь народ, был эффективен как проект людей, испытавших беду. Это могла быть