В лице Каменева и Зиновьева Иосиф Сталин со свойственной ему подозрительностью узрел претендентов на власть, заподозрил их в создании оппозиционных групп и, решив избавиться от них, отстранил от занимаемых должностей.
На пленуме, где решалась судьба обоих, Зиновьев, обескураженный, напомнил генсеку о том, как он и Каменев на внеочередном пленуме, перед XIII съездом партии, фактически спасли его от сокрушительного приговора, вынесенного Лениным в своём завещании.
На вопрос Зиновьева, а знает ли Сталин, что такое благодарность, узурпатор, гордо откинув голову, глядя свысока, медленно вынул трубку изо рта, с саркастической улыбкой и с подчёркнутым акцентом протянул: «Ну как же, очень хорошо знаю, это такая собачья болезнь».
Каменев и Зиновьев были исключены из партии, осуждены за антипартийную троцкистскую деятельность и сосланы.
После убийства Кирова оба были возвращены из ссылки под конвоем и водворены в следственный изолятор. Им было инкриминировано участие в покушении и убийстве Кирова, а также в руководстве замаскированной белогвардейской террористической организацией.
И это в период их нахождения в ссылке!
Обоих расстреляли.
Много неприятных хлопот стремившемуся к безраздельной власти генсеку доставляли неугомонные, строптивые старые большевики, никак не желавшие признать его «неоценимый вклад в революционную борьбу в Закавказье и героические подвиги в годы Гражданской войны». В их лице Сталин узрел оппозиционеров, много знающих и непоколебимых в убеждениях.
Желая избавиться от них, Сталин в 1934–1935 годах возобновил чистку партии. Причём на сей раз на каждого ветерана партии был собран компромат.
Многие из бывших членов РСДРП, профессиональные революционеры, прошедшие через тюрьмы и каторги, были исключены из партии. Вслед за этим последовал запрет всяких объединений старых большевиков, а существовавшие общества партийных ветеранов, которых Ленин называл «золотым фондом партии», были распущены.
Также были ликвидированы издательство и типография, где публиковались и печатались марксистско-ленинские труды, воспоминания, очерки, зарисовки из жизни тех, кто боролся и подготавливал народ к борьбе за свободу.
Старые большевики возмущались безрассудными деяниями Сталина и его окружения, искажением исторических событий и фактов, преувеличением несуществующих заслуг «отца народов», который к тому же стал чинить расправы над соратниками Ильича.
Ветераны стали открыто высказываться и письменно выражать своё недовольство.
Тогда Сталин приказал убрать возмутителей спокойствия, и многие старики стали один за другим бесследно исчезать.
Оставшиеся, уединившись, надолго умолкли.
Угрозу своему правлению генсек видел и со стороны средневозрастных работников аппарата ЦК.
Чтобы придавить их силой большинства молодых, непокорных, легковерных, он объявил массовый приём в партию и стал назначать на руководящие посты молодых коммунистов как в центре, так и на периферии.
Знал, что честолюбивая молодёжь, вкусив блага, дарованные властью, будет цепляться за неё и пойдёт на всё ради того, кто наделил ею их.
В опору своего крепнущего с каждым годом могущества Сталин превратил ЧК, а затем и ГПУ — в густую сеть тайной агентуры, следящей за каждым, начиная с членов политбюро и кончая дворником.
Если омоложением партийных кадров Сталин занимался с целью умножения голосов своих сторонников, то в отношении ближайшего окружения он был консерватором и людей, не испытанных временем и преданной службой, к себе не допускал.
Из множества технических секретарей и помощников Сталина двое были евреями: Каннер и Мехлис. Они были антитроцкистскими оппозиционерами и работали с ним начиная с 1922 года — года его назначения генсеком.
Сталин вначале доверял Каннеру больше, чем остальным. Последний много знал о неблаговидных делишках патрона. Обеспокоенный этим, генсек решил, что Каннер сыграл свою роль до конца, и приказал Ежову убрать его. Каннера расстреляли.
Но ещё задолго до того, когда в аппарате ЦК появилась возможность для возникновения всяких дискуссий, а противоречащие Сталину стороны не расценивались как оппозиционные, на одном из партийных собраний возник спор по организационному вопросу.
Большинство присутствующих коммунистов во главе с секретарём партячейки проголосовали против предложения Сталина. А на учёте той самой ячейки состояло полторы сотни человек, и все они были сотрудниками аппарата ЦК.
Такое поведение подчинённых Сталину не понравилось.
Он во всём обвинил секретаря партячейки и велел Каннеру и Мехлису подобрать на эту выборную должность простого рабочего — человека от станка или лопаты, — заметив при этом, что в полуторатысячном аппарате ЦК нет ни одного рабочего.
Несколько дней Каннер и Мехлис подбирали кандидатуры, разумеется, из работяг, являвшихся членами партии. Думали-гадали и остановили свой выбор на смиренном трудяге — Александре Поскрёбышеве, рабочем типографии журнала «Известия ЦК», который занимался паковкой тюков журналов и рассылал их по партбиблиотекам краёв и областей.
Такой неожиданный гигантский скачок в карьере приземлил покорного судьбе и начальству работягу, которого хитроумные Каннер и Мехлис подыскали
