Помощник госсекретаря по вопросам стран Восточной Европы Нина Штерн — надела очки, чтобы получше рассмотреть выступающего.
— Владимир Угрюмов — сказал один из сотрудников консульства в Екатеринбурге, одновременно занимающий должность начальника станции ЦРУ (теперь, с началом новой Холодной войны, в России станции ЦРУ или отдельные разведчики были при всех консульствах) — местный бизнесмен, занимается в основном ресурсами.
…
— Британцы за него просили.
Видя, что помощник госсекретаря недовольна, американский разведчик поспешил добавить
— Мне он кажется вполне перспективным, мэм. Чем-то похож на Дональда Трампа.
— В том то все и дело. Мы хотим уничтожить Россию. А не снабдить её перспективными политиками…
— Мэм… боюсь, британцы думают иначе…
Нина Штерн раздражённо посмотрела на разведчика. Штерн она была по отцу, эмигранту, из поволжских немцев. А так в ней было много кровей маленьких, но гордых народов.
— Да пошли они… — отчётливо сказала она — у нас совершенно разные интересы. И я надеюсь, здесь это все понимают…
— Владимир Иванович…
Ну кто там ещё… А… речь про дерьмо, а вот и оно…
— Шварц… и ещё кто-то с ней.
— Владимир Иванович, это Леонид…
— Леонид… — худощавый мужчина со странной, похожей на женскую, причёской, протянул мне руку.
— Владимир — буркнул я
— Владимир Иванович очень нам помогает…
Денег будут просить. К гадалке не ходи…
— Понимаете… — заговорил худощавый — имидж России складывается из мельчайших деталей, возможно, непонятных для нас, но важных для мирового сообщества. И одна из таких деталей — это отношение к меньшинствам…
…
— Понимаете, это очень важно, когда меньшинства имеют равные права с большинством, когда их права защищены, когда они могут не скрывать, кем они являются на самом деле, слушать только своё сердце, а не выкрики всяких злыдней…
— Леонид… можно покороче?
— Да… мы бы хотели провести в вашем городе гей-парад и открыть постоянное представительство гей-центра.
…
— Вы не думайте, деньги у нас есть, мы получили несколько грантов. Просто эти гомофобы… Вы, как авторитетный
Я… я сначала не понял вообще о чем речь… как то в голове такого просто не было. Потом… до меня начало доходить… и от этого — у меня начали сжиматься кулаки. От чего? Мне, в общем-то, по фиг, кто как живёт там. Если скажем в Великобритании или США — кто-то торгует своей задницей, или по столичным улицам течёт зловонное варево гей-прайда, знаменующее победу болезни над здоровым, ненормального над нормальным — то это не моё дело. И не наше. Это им — жить там, где они нагадили. Но мне совсем не насрать, простите, когда заразу предлагают культивировать и разносить в моем городе. Это мой город! Я в нем вырос. И мне совсем не все равно, когда мой город превращается в рассадник…
— Владимир Иванович, вот вы где…
Шапиро
— Мы так и не поговорили…
— Вы на Ленку не обижайтесь…
Шапиро, увидев моё лицо, поспешно поправился.
— Не огорчайтесь. Она у нас… приставучая.
Я не стесняясь, сплюнул. Мы находились в отдельном кабинете Ельцин-центра, любезно предоставленном для нас. На стене — были фотографии: Ельцин на танке, какие-то газеты…
— Зачем вы этого петушка держите? Вы понимаете, что здесь не Украина, этого никто не поймёт? Пинка под зад ему…
Шапиро прицокнул
— Нельзя. Вы тут у себя совсем мхом заросли…
…
