— Можно ещё один вопрос — спросил американец
— Хоть два.
— Вы действительно считаете, что людям нужна правда?
— А что им, по-вашему, нужно?
Американец задумался.
— Знаете… я больше года работаю в России, и могу сказать, что у вас тут есть свобода. Наверное, даже больше чем у нас в каких-то вопросах. Америка — это иллюзия. И Европейский Союз — тоже иллюзия. Она не включает в себя безработицу, нищету, идиотские законы, наш совершенно безумный в последнее время суд. Но людям нужна иллюзия. Людям нужна цель. Людям нужна мечта. Мечта, а, не правда. Лиши их этой иллюзии, этой мечты — и что будет? Вам не кажется, что вы лишите их счастья и надежды своей правдой? А? Мистер снайпер.
Он помолчал
— Я вырос в одной воинской части… она была далеко, и нас возили в школу в райцентр на автобусе. Школа тоже была старая, она была построена ещё до революции. И там были старые плакаты. На одном из них была женщина и мальчик. И надпись «Никогда не лги»! Он висел рядом с моей партой, и я хорошо его запомнил…
Он поднялся, отряхнул куртку от нападавшего снега.
— Не прощаюсь…
Екатеринбург, Россия. Май 2019 года
Прошло три месяца.
И за эти месяцы — произошло больше чем в другие времена, происходило за несколько лет…
В России — впервые за почти двадцать лет — кардинально сменилась власть.
Новая власть, которую по первоначалу считали своей и либералы и националисты (и власть старалась не развеять иллюзий ни тех, ни других) — считала одной из своих первоочерёдных целей нормализацию отношений с США и «возвращение России в лоно мировой цивилизации», под которой подразумевались США и страны Запада. Одним из первых шагов новой власти была выдача властям США беглеца № 1 — Эдварда Сноудена. Убежать он не успел — его схватили и торжественно, под камеры передали федеральным маршалам США. Эдвард Сноуден не был русским, он был американцем, и более того — он не был нашим шпионом, не был гражданином России, и мы не обещали ему убежища. Но от этой церемонии в аэропорту Шереметьево-2 — сильно покоробило очень многих.
По тихой — решались и другие дела, в том числе и дело, связанное с екатеринбургским скандалом. Группа оперативников ЦРУ — прибыла из Узбекистана на специально зафрахтованном самолёте типа С40[18], чтобы без лишнего шума забрать провалившегося оперативника и доставить его в США…
Самолёт — приземлился в аэропорту Кольцово и был тут же отогнан в карго-зону. Подали машины — такие же, на каких встречали прибывающих из Москвы важных чиновников. Машина ГИБДД, без мигалок — встала в голову колонны.
В состав американской группы входили и морские котики — спецназ ВМФ США, они никогда не были в Екатеринбурге и, пока машины ехали от аэропорта по городу — с интересом осматривались. Они даже снимали кое-что на телефоны и брали координаты по GPS — их командир предупредил их, что возможно, им придётся здесь работать и в самое ближайшее время. Так что это было не лишним.
Город — уже проснулся от зимней спячки, и пришла весна. Холодные ручьи — смыли с города грязь и кровь безумной зимы — но не помирили людей. То и дело — на стенах домов и на заборах — встречались граффити и лозунги, призывающие бить и разбираться.
Управление ФСБ по Екатеринбургу и Свердловской области находилось на площади 1905 года, вместе со зданием МВД и зданием Администрации Свердловской области, в котором хозяйничали совсем другие люди. Машины секретного американского конвоя — подъехали именно к этому зданию. Не доверяя ФСБ — губернатор забрал у них из подвала американца, как он выразился «политзаключённого» и посадил к себе в комнату отдыха, охраняемую частной охраной. Там он и сидел безвылазно, питаясь из буфета администрации, спя на диванчике и коротая время телевизором…
Когда подъехали американцы — их уже встречал помощник губернатора, пронырливый и понятливый молодой человек. Он предъявил на охране пропуск — вездеход и повёл американцев по коридорам старого здания, которое — на минуточку — было объектом ограниченного доступа…
Из губернаторской приёмной — всех выгнали, губернатор получил сигнал, что американцы едут, и отменил все встречи. Он даже сам вышел в приёмную встречать гостей — по бюрократическим меркам, проявлением приязни было если хозяин кабинета выходил из-за стола, выходить в приёмную — было уже лизоблюдством…
— Добрый день, Владимир Иванович…
