уснули и проспали до середины следующего дня.
– Чему ты улыбаешься? – спросила у него Лена, сладко зевнув.
– Герои Достоевского бунтовали понарошку. А мы с тобой будем протестовать по-настоящему. Ты ведь не передумала?
– Нет.
– Тогда я буду рядом. И похоже, у меня есть план. – Молодой человек загадочно улыбнулся.
План был адски прост в своей безбашенной импровизированности – найти машину, найти человека, который снимет происходящее на камеру для потомков, разогнаться и улететь в Неву с моста.
– Вот уж будет эпичный финал у этой почти фантастической истории.
– Гений!
– А то ж! Ты вчера, когда сказала, что ничего не надо делать, я тут же смекнул, куда ты клонишь, и решил, что пойду с тобой до конца. – Вова не врал. Он лишь не договорил, беспокоясь о хрупком душевном равновесии Лены (не поздно ли?), что готов был ходить по потолку, лезть на стену и прыгать в окно, стоило им пару дней не видеться.
По существу, он принял решение тогда, когда понял, что если он не может протянуть без нее и дня, то чего думать о всей оставшейся жизни? И только потом, когда они плотно (и в последний раз) позавтракали, когда начали собирать свои скромные накопления – даже сегодня им понадобятся деньги, – до парня дошло, что, пожалуй, Лене так же тяжело представить свою жизнь без Ксюши, как и ему свою собственную без нее.
– Спасибо тебе за это.
– Пожалуйста.
Машину нашли легко. Просто – зашли в ближайшую «шавермочную». Там уговорили гостя из Средней Азии. Затем он кому-то позвонил, и через полчаса к кафе подъехала ржавенькая «Лада».
– Сойдет! – сказал Вова, переглянувшись с Леной. Машину пообещали вернуть к вечеру. Для надежности оставили свои паспорта и пять тысяч рублей.
Затем поехали искать режиссера, оставив азиатов ломать голову и пытаться умом понять Россию, аршином которую не измерить. Рестораторы думали- думали и в итоге пошли да оформили на паспорта Лены и Вовы сим-карты, купленные в переходе метрополитена – бизнес по-русски. Капитализм.
Вова и Лена нашли режиссера почти так же легко, как и автомобиль. Мальчик стоял на набережной и торговал лицом (точнее, раздавал никому не нужные флаеры).
– Эй, чувак, как сам? – завязал разговор Вова.
– Да ничего.
– Деньги нужны?
– Нужны, поэтому и работаю. Только их все равно нет.
– Странная вещь эти деньги.
– И не говори, – согласился мальчик.
– А хочешь, фокус покажу?
– Нет уж, спасибо.
– Нет уж, смотри фокус. – Тут Вова взял да и достал из кармана очередную бумажку в пять тысяч рублей. – Когда я был маленький, мы смотрели «Сам себе режиссер». И там была рубрика «А вам слабо?»…
– Так вот, если тебе не слабо, то нам нужно, чтобы ты снял, как мы сейчас развернемся, потом отъедем, разгонимся и вмажемся в ограду, – прервала Вову Лена, дабы он не пустился в свои длинные объяснения.
– Чтобы улететь с моста в речку, – добавил Вова. – Понимаешь?
– А, это типа как у Чудаков. Трюк? – спросил мальчик.
– Да, кино снимаем.
– Если ты согласен снять видео и выложить все это дело на «Ютуб», тогда вот эти вот бабки – твои. Если же нет, то можешь дальше раздавать свои рекламки. Бумага хорошая.
– В натуре? – Парень удивленно вскинул брови.
– Натуральнее некуда.
– И всего-то, только выложить в сеть?
– Да. Ты согласен? Или мы идем искать другого… более смелого парня?
– Ладно тебе, пошли, – поторопила Лена. – Он же мелкий.
– Не, ребята. То есть да, давайте, – остановил их мальчик.
Обсудив детали, втроем выбрали точку съемки. Убрав деньги в карман джинсов, школьник какое-то время смотрел вслед паре, шагающей к автомобилю.
