До горизонта и обратно

лилия

сзади публика веселые гости
оркестр играет марш
занавесь опускается

занавес поднимается
вваливаются крышки гробов
исчезает дедушка наряженный в костюм
как камень в воду падает в вечный сон бабушка
занавес опускается

поднимается
крик сестры в колыбели
занавес
поднимается
брат с ручек
занавес
открываются мои глаза

занавес поднимается
со стула отец переодетый
под старого мужчину
благословляет молодую пару кланяется
уходит с подмостков
занавес

деревья на одной ноге заглядывают из сада
в окно аплодируя листьями
– это все
было вчера —
упирается мама

Казимеж Швегодский (род. 1943), польский поэт, литературный критик, философ

Вещи

Даже эти самые низкие вещи выросли надо мной,
облегали меня и душили.

Святой Августин, Con. VII, 7

Стол меня выслушал – замер,
Не подчинился, в древесине застрял.
Только пол пошел на?верх
Упорно, как жар.
Над головой еще потолок завис
в ожидании знака,
пока вчетверо стены сожмутся
в обозначенье конца света.
И оказался я в центре сущности —
вещь особая.
Стол от меня отрекался, потолок отрицал.
Верное слово!
Так что разгомонились стихии
и надо мной
встали разом все столы,
древесиной полны.
И был я сам, как та стихия,
которой тело, —
что в собственных берегах не может длиться, —
на мир летело.
И возник на свете большой хаос,
и вещей последний крик,
потому что я, как Бог, в этот мир врастал,
а он на моих глазах исчезал.

Ян Вагнер (род. 1971), немецкий писатель и переводчик

Вариации на тему бочки с дождевом водой[2]

<…>

поднимем доску
и посмотрим в огромный
зрачок черного дрозда.

<…>

под сливой сзади
за домом – спокойная и
невозмутимая, как дзен-мастер.

<…>

это противоположный
вид печи; не дымила,
глотала облака.

<…>

когда кто-нибудь ее пинал,
только булькала, но
ничего не выдавала.

<…>

словно через нее
возвращались загробные миры, чтобы
нас подслушать.

<…>

серебряная дудка
орга?нов, труба отлива
скверной погоды.

<… >

в течение всего лета
тихая; потом во время грозы
даже пенится.

< …>

продолжай, сказала
темнота, лицо распускается
как кусочек сахара.

<…>

старый, как сад
пахнет как лесное озерцо,
бочонок стикса.

<…>

приподнимаю доску
и быстро отступаю
пение дрозда меркнет.

<…>

осенью полна,
текут из нее сотни черных
ночных улиток.

<…>

помню еще
идеально круглую
медаль с крысой.

<…>

последняя капля
падает с дерева в тиши
тихий звук гонга.

<…>

мысли без конца,
а в зимний период просветления
как слой льда.

Ян Твардовский (1915–2006), польский священник, поэт; сам себя называл «ксендзом, который пишет стихи». Участник кровопролитного Варшавского восстания 1944 года

Предостережение

Пунктуальная земляника всегда в середине июня
опытный грач улетает на запад
орхидеи венерин башмачок сандалии принцессы
гриб зайчик и подсвинок
коноплянка с желтой грудкой летом красиво зеленая
еще красный рыжик
в октябре коричневые боровики

Не кляни за кровавый ад
ибо мир неплох.

Великая малая

Ищут великую веру когда большое горе
ищут святых что знают наверняка
как далеко отбегать от своего тела
а ты горы перенесла
ходила по морю
хотя говорила верующим
сколь много еще не знаешь

– крошечная вера

Важно

Не забудь о зонтике
ибо тучи собираются
проверь есть ли хотя бы пять злотых в кармане
и это так же важно
как хлеб солнце земля
поцелуи унижение
в очередности забот

Когда говоришь

Не плачь в письме
не пиши что судьба дала тебе пинка
нет на земле безвыходной ситуации
если Бог закрывает двери – то открывает окно
передохни оглянись
падают из облаков
малые большие беды необходимые для