Она прервала меня.
– Ты приведешь туда простолюдина Джеди, прорицатель, – и, не дожидаясь ответа, вышла.
«И запах ее волос пропитал одеяния мои».
Величаво и неслышно возник в поглотившем ее дверном проеме верховный жрец Хахаперрасенеб.
Он был без причудливого головного убора, я чуть было не подумал – простоволосый, но жрец вообще волос не имел: его бронзовый череп поблескивал. Я глядел в лицо жреца: две резкие вертикальные морщины между бровями и две мощные складки от ноздрей к углам рта; морщинки у внешних уголков век и мешки под глазами; удлинненные причудливые уши фавна с буддийскими мочками. Он был фантастически похож на собственную статую, которой еще не существовало. Фотография этой статуи с отбитым носом висела над моим письменным столом в том времени, из которого я прибыл.
– Иди за мной, о Джосер, – сказал жрец.
Целью нашего путешествия была, конечно, царская сокровищница, где мне предложено было выбрать, что я пожелаю. В соответствии с этикетом ломаться не полагалось и жадничать тоже. Я скромно взял прозрачное хрустальное яблоко для охлаждения ладоней в жару.
«А ведь сейчас пришла настоящая удача. Оказывается, Джеди – реально живущий человек. Мы все полагали, что это мифический персонаж. Когда расшифровали запись на табличке, упоминавшей о нем, все решили, что это какая-то сказка. Надо бы припомнить этот миф, что-то такое интересное Джеди сделал, ведь его знал каждый житель Египта».
Выйдя из дворца, жрец, продолжавший провожать меня через сад, сбавил скорость и чуть изменил осанку. Сейчас он должен как-то узнать, не вступил ли я в союз с Фаттахом, или предолжить мне примкнуть к его сторонникам. Ему сложно, он честный и прямой человек, плохо владеющий приемами подковерных войн. Лучше я сам отвечу ему:
– Я знаю твои мысли, достойнейший Хахаперрасенеб. Ты можешь быть уверен, я не буду изменять порядка вещей, установленного Богом, и жизнь богоизбранной Хатш для меня дороже собственной. Лучше скажи, где найти мне простолюдина Джеди?
Хахаперрасенеб с облегчением и удивлением оглядел меня.
– Зачем же тебе Джеди, мудрейший Джосер, да одолеет твой дух врагов твоих?!
– Лунноликая повелела мне увидеться с ним, – отвечал я, напыжась.
Хахаперрасенеб насупился и опять засомневался.
– Что предсказал ты ей, мудрейший? Почему великая и прекрасная Хатш решила обратить взоры свои к чудодейству простолюдина? Неужели наших знаний и нашего могущества ей недостаточно?
Жрец, насколько я помнил, был блистательным для своей эпохи астрономом и математиком, химиком и филологом. Именно ему принадлежала идея создания сводных таблиц иероглифической и демотической записи. То, что мы сейчас разбираем на древнеегипетских табличках, написано на алфавите, разработанном Хахаперрасенебом.
– Ведь Джеди разгадал для царицы число тайных покоев Тота, чтобы построить подобные в новом дворце?
– Ничего не сокрыто от вещих глаз гадателя, – холодно отвечал жрец.
Тут мы опять продолжили движение к выходу, и он проронил:
– Дом Джеди ты найдешь у развалин древней царской крепости, что у Восточных Врат.
Возле обелиска, окруженного великолепной семеркой каменных кошек, Хахаперрасенеб положил мне на плечо тяжелую от груза знаний, лет и перстней-печаток руку:
– Поведай мне, о мудрейший Джосер, есть ли у тебя поручение от царицы к простолюдину Джеди?
Это было как-то не по сценарию и совсем не по этикету, он смотрел прямо в глаза, я чуть просрочил реплику, и он добавил:
– Я не требую у тебя раскрытия тайны беседы с сиятельной; ответь мне только, есть ли поручение?
Врать было нельзя, надо было прямо и честно отвечать.
– Нет, достойнейший из достойных, – сказал я.
– Я тебе верю, – сказал жрец опять не по этикету и, повернувшись ко мне спиной, быстро зашагал прочь. Тоже не по этикету, но все-таки он продемонстрировал мне ответное доверие. Отойдя метров на пятнадцать, он обернулся и сложил руки в приветственном жесте, приняв позу своей будущей статуи. Я поклонился в ответ, вполне искренне. Среди верховных жрецов, разумеется, попадались всякие, но к Хахаперрасенебу я испытывал уважение. Еще в моем настоящем времени читал я и его трактаты о путешествиях и предсказаниях, песни и обращения к потомкам; я неплохо знал его, как мне казалось. Что касается простолюдина Джеди, о котором весь наш институт думал как о лице вымышленном, оказывается, он обитал в этой действительности. И через несколько минут я успешно представился апру, омывшему мне ноги в затененном внутреннем дворике, и вошел к нему в дом.
Джеди встретил меня в четырехугольной комнате с очагом и маленьким бассейном. Красные рыбки плавали в воде на фоне ярко-зеленых плиток дна.
– Мир тебе, входящий, – сказал хозяин, поднимаясь мне навстречу.
Странно короткая формула приветствия, здесь обычно здоровались по пять минут кряду. Я чуть было не ответил: «Привет!» Но воздержался и
