Образ жизни

Большое холодное озеро

В самом узком месте полуострова
сидит будто на окаменевшей ветке в сизой воде
замок Скалигеров
Несколько голов зубчатых башен
в подбрюшье уточки и прочая мелкая – щекотно —
озерная птичья живность
Подъемный мост упирающийся
в билетную кассу Донжон гуманно зиждящийся
на просторном чистом общественном туалете Узкая
каменная тропинка вдоль стен Вид на озеро —
в одну сторону Провал во внутренний двор —
с другой
Что-то я стал страшно бояться
высоты в последние годы Может быть
душа отказывается репетировать
предстоящий отлет из
облюбованного тела?

«Вилла Катулла» монументальные развалины
Несколько квадратных километров опасно
накренившихся арок Перспективы
проходящие сквозь стены на уровне
того слоя горизонта где небо и озеро
возвращаются к исходной общности
Парадные анфилады под боковой тропинкой парка
будто заброшенный туннель метро
Вся эта реконструкция больше соответствует
методологии и бюджету археологов чем
исторической – А в чем она?
как спросил в средиземноморское пространство
современник этих роскошеств вспомнив
беседы в отрочестве
с учителем риторики
А тебя Катулл
я на твоей родине так и не встретил
тебя которого так любил
и к которому летел с другого края моря
Помнишь этот свой темно-оливковый томик
в обложке твердой как створки раковины
где спрятан нежный моллюск любви
спрыснутый лимоном круговой поруки лукавства?
Он был все время со мной
Может быть этого и достаточно А следы
твоего материального пребывания – что-то
хоть чем-то близкое гению места —
скрыты голограммой туристических аттракций
Но со мной как и прежде ручной воробушек
потрепанный но теплый
из карманной серии —
Москва, 86 год —
чтобы мог я с тобой играя
удрученной души
смирить тревогу

Венеция

Фестиваль поверхностей:
воды, фасадов, представлений о том,
что нужно человеку. Лагуна: широкая акватория
тихого омута, плавунцы рейсовых катеров,
стрекозы гондол. Приморское болото, а не берег моря
с открытым движением воды и ветра.
Зеленая, неподвижная и глубокая,
словно зрачок кошки – льва —
бездонная
поверхность.

Банально, как любой
разделенный, общий опыт:
самые популярные объекты внимания —
наиболее достойны посещения.
Сан-Марко. – Что это за
назойливое визуальное дежавю у колонн собора?
Эффект то ли подпорчен, то ли поддержан
ассоциациями из советского детства: да это же
вестибюль станции метро «Сокол». Седьмая вода
на киселе Третьего Рима..
А Дворец Дожей? Родной, как
бревно в глазу, кинотеатр «Ленинград».
(Меня всегда мучил полуосознанный
когнитивный диссонанс между
названием кинотеатра и архитектурным стилем,
ну, вот он и разрешается: Петербург —
«Северная Венеция»…)

Фрески неба,
балдахины фасадов, постельное белье каналов.
Большой канал. Привет от маленького человека.
Вечерний поезд в Верону.
Топография – близкая антропологии:
голова замка, живот рыночной площади…
Заречье – сады, развалины, открытый горизонт.
Река Адидже – в пандан нашему существованию:
такая же мелкая, быстрая и бессмысленная.
Опустить ноги в воду, закурить, прикрыть глаза.
Маска, я тебя знаю,
твое имя – чужой праздник.
Елка в Колонном Зале, Венеция,
европейская культура,
русская литература,
еврейская история.

Judengasse

1 Judengasse

Было душно и уютно,
иногда – наоборот,
в тупичке за левой будкой
нижних городских ворот.

Тепленький затылок сына,
когда надо под рукой:
поцелуешь – и отхлынет
мрак печали вековой.

За спиною, за стеною —
смерть и боль, как лед и снег…
Кем же быть, как не собою?
Выбора-то, в общем, нет.

2 Урок Майнц, 13 век

Рыцарям Ордена Храмовников
дозволено одно развлечение: охота на львов.
У нас – искушениями считаются
светская беседа и игра с детьми.

Есть ли основания для сравнения? —
спрашивает учитель.

Нет – считает твой напарник по учению.
Человечество это как бы новый животный мир:
и в нем все виды существ —
от червей до птиц небесных.

Ты тоже считаешь, что сравнивать
не имеет смысла. Но по другой причине:
невозможно понять, кто быстрее,
если те, кого мы пытаемся сравнивать,
движутся в разные стороны.
В данном случае: одни к захвату чужого мира,
другие – к сохранению своего.

Ваши слова пахнут медом,
как первые буквы учения, —
улыбается учитель.

Вещи и чувства

1. «Моя первая любовь…»

Моя первая любовь вышла на пенсию.
Она рассказывает об этом с блестящими глазами:
удалось выскочить на свободу
до того, как повысили пенсионный возраст,
вот она наконец-то живет своей жизнью.
Молодая пенсионерка.

Да, она старше на несколько лет.
Я тоже хочу на пенсию: это ведь
типа ренты. Можно ведь и так