трещат цикады,Как о печали поет солдатка, —Все я запомнила чутким слухом,Да только песни такой не знала,Чтобы царевич со мной остался.Девушка стала мне часто снитьсяВ узких браслетах, в коротком платье,С дудочкой белой в руках прохладных.Сядет спокойная, долго смотрит,И о печали моей не спросит,И о печали своей не скажет,Только плечо мое нежно гладит.Как же царевич меня узнает,Разве он помнит мои приметы?Кто ему дом наш старый укажет?Дом наш совсем вдали от дороги.Осень сменилась зимой дождливой,В комнате белой от окон дуло;И плющ мотался по стенке сада.Приходили на двор чужие собаки,Под окошком моим до рассвета выли.Трудное время для сердца было.Так я шептала, на двери глядя:«Боже, мы мудро царствовать будем,Строить над морем большие церквиИ маяки высокие строить.Будем беречь мы воду и землю,Мы никого обижать не станем».
III
Вдруг подобрело темное море,Ласточки в гнезда свои вернулись,И сделалась красной земля от маков,И весело стало опять на взморье.За ночь одну наступило лето.Так мы весны и не видали.И я совсем перестала бояться,Что новая доля минет.А вечером в Вербную Субботу,Из церкви придя, я сестре сказала:«На тебе свечку мою и четки,Библию нашу дома оставлю.Через неделю настанет Пасха,И мне давно пора собираться, —Верно царевич уже в дороге,Морем за мной он сюда приедет».Молча сестра на слова дивилась,Только вздохнула, помнила верноРечи цыганкины у пещеры.«Он привезет тебе ожерельеИ с голубыми камнями кольца?»«Нет, – я сказала, – мы не знаем,Какой он подарок мне готовит».Были мы с сестрой однолетки,И так друг на друга похожи,Что маленьких нас различалаТолько по родинкам наша мама.С детства сестра ходить не умела,Как восковая кукла лежала;Ни на кого она не сердиласьИ вышивала плащаницу,Бредила даже во сне работой;Слышала я, как она шептала:«Плащ Богородицы будет синим...Боже, апостолу ИоаннуЖемчужин для слез достать мне негде».Дворик зарос лебедой и мятой,Ослик щипал траву у калитки,И на соломенном длинном креслеЛена лежала, раскинув руки,Все о работе своей скучала, —В праздник такой грешно трудиться.И приносил к нам соленый ветерИз Херсонеса звон пасхальный.Каждый удар отдавался в сердце,С кровью по жилам растекался.«Леночка, – я сестре сказала, — Я ухожу сейчас на берег.Если царевич за мной приедет,Ты объясни ему дорогу.Пусть он меня в степи нагонит.Хочется на море мне сегодня».«Где же ты песенку услыхала,Ту, что царевича приманит?» —Глаза приоткрыв, сестра спросила:«В городе ты совсем не бываешь,А здесь поют не такие песни».К самому уху ее склонившись,Я прошептала: «Знаешь, Лена,Ведь я сама придумала песню,Лучше которой нет на свете».И не поверила мне и долго,Долго с упреком она молчала.
IV
Солнце лежало на дне колодца,Грелись на камнях сколопендры,И убегало перекати-поле,Словно паяц горбатый кривляясь,А высоко взлетевшее небоКак Богородицын плащ синело, —Прежде оно таким не бывало.Легкие яхты с полдня гонялись,Белых бездельниц столпилось многоУ Константиновской батареи, —Видно, им ветер нынче удобный.Тихо пошла я вдоль бухты к мысу,К черным, разломанным, острым скалам,Пеной покрытым в часы прибоя,И повторяла новую песню.Знала я: с кем бы царевич ни был,Слышит он голос мой, смутившись, —И оттого мне каждое словоКак Божий подарок было мило.Первая яхта не шла – летела,И догоняла ее вторая,А остальные едва виднелись.Как я легла у воды – не помню,Как задремала тогда – не знаю,Только очнулась и вижу: парусБлизко полощется. Передо мною,По пояс стоя в воде прозрачной,Шарит руками старик огромныйВ щелях глубоких скал прибрежных,Голосом хриплым зовет на помощь.Громко я стала читать молитву,Как меня маленькую учили,Чтобы мне страшное не приснилось,Чтоб в нашем доме бед не бывало.Только я молвила: «Ты Хранитель!»Вижу – в руках старика белеетЧто-то, и сердце мое застыло...Вынес моряк того, кто правилСамой веселой, крылатой яхтой,И положил на черные камни.Долго я верить себе не смела,Пальцы кусала, чтобы очнуться:Смуглый и ласковый мой царевичТихо лежал и глядел на небо.Эти глаза зеленее моряИ кипарисов наших темнее, —Видела я, как они погасли...Лучше бы мне родиться слепою.Он застонал и невнятно крикнул:«Ласточка, ласточка, как мне больно!»Верно я птицей ему показалась.В сумерки я домой вернулась.В комнате темной было тихо,И над лампадкой стоял высокий,Узкий малиновый огонечек.«Не приходил за тобой царевич, —Лена сказала, шаги услышав:Я прождала его до вечерниИ посылала детей на пристань».«Он никогда не придет за мною,Он никогда не вернется, Лена.Умер сегодня мой царевич».Долго и часто сестра крестилась;Вся повернувшись к стене, молчала.Я догадалась, что Лена плачет.Слышала я – над царевичем пели:«Христос воскресе из мертвых», —И несказанным светом сиялаКруглая церковь.
1914
Подорожник
* * *Сразу стало тихо в доме,Облетел последний мак,Замерла я в долгой дремеИ встречаю ранний мрак.Плотно заперты ворота,Вечер черен, ветер тих.Где веселье, где забота,Где ты, ласковый жених?Не нашелся тайный перстень,Прождала я много дней,Нежной пленницею песняУмерла в груди моей.
Июль 1917
Слепнево
* * *Ты – отступник: за остров зеленыйОтдал, отдал родную страну,Наши песни и наши иконыИ над озером тихим сосну.Для чего ты, лихой ярославец,Коль еще не лишился ума,Загляделся на рыжих красавицИ на пышные эти дома?Так теперь и кощунствуй, и чванься,Православную душу губи,В королевской столице останьсяИ свободу свою полюби.Для чего ж ты приходишь и стонешьПод высоким окошком моим?Знаешь сам, ты и в море не тонешь,И в смертельном бою невредим.Да, не страшны ни море, ни битвыТем, кто сам потерял благодать.Оттого-то во время молитвыПопросил ты тебя поминать.
Июль 1917
Слепнево
* * *Просыпаться на рассветеОттого, что радость душит,И глядеть в окно каютыНа зеленую волну,Иль на палубе в ненастье,В мех закутавшись пушистый,Слушать, как стучит машина,И не думать ни о чем,Но, предчувствуя свиданьеС тем, кто стал моей звездою,От соленых брызг и ветраС каждым часом молодеть.
Июль 1917
Слепнево
* * *И в тайную дружбу с высоким,Как юный орел темноглазым,Я, словно в цветник предосенний,Походкою легкой вошла.Там были последние розы,И месяц прозрачный качалсяНа серых, густых облаках...
